Весть о нападении на Кизик была получена стратегом Антигоном в Келенах; по-видимому, счастье желало облегчить ему всякий шаг к исполнению его планов, давая ему теперь возможность поступить с Арридеем, который напал на вольный, пользовавшийся признанной государством свободой город, на основании своих полномочий, как стратега этих земель, и доставляя ему случай поспешить на помощь городу и для его дальнейшей защиты оставить в нем гарнизон, с помощью которого он сам получал в свои руки одну из важнейших гаваней Пропонтиды. Он поспешно двинулся во Фригию с 20 000 человек пехоты и 3 000 всадников, но здесь узнал, что Кизик уже сам добыл себе помощь; он счел наиболее удобным ограничиться в настоящую минуту поздравлением спасенного города и уверением его храбрых горожан в своем расположении. К Арридею же он отправил посольство, которое должно было сообщить ему, что так как он без всякого основания и права дерзнул напасть на союзный греческий город, свобода которого гарантирована государством, и так как помимо того этим поступком и другими неприязненными движениями он обнаружил свое намерение открыто отделиться от государства и быть отныне не сатрапом, но династом своей земли, то в силу своего звания царского стратега Передней Азии он, Антигон, повелевает ему сложить с себя свое звание сатрапа; ему будет указан город, в котором и доходами с которого он должен будет отныне жить как частное лицо. [25] Сатрап самым решительным образом отказался исполнить такое повеление: судить его, сказал он, не дело стратега; планы последнего так же хорошо известны в Азии, как и в Македонии, и притязательность его якобы законного решения служит этому его новым доказательством, если бы такие доказательства еще были нужны; Фригия готова встретить нападение, и он уступит только силе оружия; пусть же, каков бы ни был исход, здесь обнаружится, что не он, а Антигон - мятежник и враг государства. С таким ответом Арридей отпустил послов, усилил укрепленные пункты границы новыми войсками и укреплениями и послал в Каппадокию, где в это время - должно быть, в начале апреля - Эвмен еще был осажден в Коре, форсированным маршем отряд поиск, который должен принудить неприятеле снять осаду крепости и освободить Эвмена; последнему он велел предложить соединиться с ним для борьбы против Антигона. [26]
Авторы не сообщают нам, просил ли он помощи также у своего ближайшего соседа, сатрапа Лидии Клита; но было бы странно, если бы он не просил помощи у регента, для которого действительно было весьма важно поддержать его против Антигона. Во всяком случае везде, куда он ни обращался с просьбою о помощи, он обманулся в своих надеждах. Антигон был слишком осторожным и быстрым противником для того, чтобы дать Арридею время заручиться помощью союзников- он немедленно приказал части своего войска двинуться против Арридея, который, вытесняемый из одной позиции за другою, отступил, наконец, в город Киос на Пропонтиде на границе Вифинии. [27]
Тем временем сам Антигон с остальным войском двинулся в Лидию; под каким предлогом он сделал это и вообще имел ли он какой-нибудь предлог, мы не знаем; цель этого похода заключалась в том, чтобы отнять у Клита его сатрапию. Сатрап предвидел это нападение и, снабдив достаточными гарнизонами укрепленные места своей области, поспешил переправиться в Македонию, чтобы принести царям и регенту весть о нападении Антигона на Фригию и об его явном отделении и чтобы просить помощи. В это время, должно быть, Кассандр положил внезапный конец своей мнимой скорби по отцу и с несколькими преданными лицами поспешил к Геллеспонту; Полисперхонт мог предвидеть, что Кассандр, поддержанный Антигоном, бросится на Грецию, и должен был считать неблагоразумным начинать в такое трудное время войну за морем и нападать на Антигона там, где тот превосходил его силами. Мы уже упомянули, что в это время он с согласия собрания своих приближенных и вельмож послал к Эвмену послов, которые должны были предложить последнему стратегию над Азией и ведение войны против Антигона; если бы Антигон не был так близко и не был бы так быстр в своих решениях, то Полисперхонт мог бы направить также и сатрапа Клита к новому стратегу, который действительно как раз теперь нашел случай уйти из Норы; поэтому Клит предпочел остаться при дворе царей и принять на себя вскоре начальство над македонским флотом, которым он уже ранее командовал со славой. [28]
26
Diod., XVIII, 52. Я склонен отнести сюда свидетельство Юстина (XIV, 2, 4), что Эвмену была послана помощь Антипатром, при появлении которой отряд Антигона отступил.