Очевидно, что Египет благодаря лишь настойчивым и громадным напряжениям сухопутных и морских сил мот бы еще поддержать свое обременительное и эксцентричное владычество; но Птолемей Эвергет что далее, то все более давал приходить в упадок и флоту и армии, надеясь заменить их дипломатическими средствами, тогда как эти средства можно было поддержать лишь боевыми силами. Все сильнее и сильнее овладевавшее египетским владычеством изнеможение следует приписать характеру самого царя; и в самом деле, нигде государство не отождествлялось с личностью монарха до такой степени, как в Египте при Птолемеях Сотере и Филадельфе. Во время Клеоменовой войны соперницы Египта, Македония и Сирия, добились как раз новых успехов и притом в ущерб Египту; если престарелый царь не совсем лишился ума, то должен был постичь, что пора собраться с силами и противостать властолюбивым врагам.
Он и сделал это; доказательством чему служат события в Александрии после битвы при Селласии. Клеомен прибыл после нее в Египет; хотя окончательно побежденный, но сильный духом, он помышлял лишь о том, как бы вновь начать борьбу с Антигоном. Сначала египетский царь почти равнодушно принял его; потом, однако, величие, сила воли, отважные замыслы Клеомена поневоле внушили к нему уважение царя: он всячески стал отличать спартанца и его спутников, с сочувствием отнесся к его планам. Решено было, чтобы Клеомен с сильным войском вернулся в Грецию и открыл войну против Антигона. Не подлежит сомнению, что александрийский двор вступил в переговоры с Ахеем; если бы удалось привлечь его, то Сирия вновь подверглась бы опасности с самой чувствительной стороны. Нападение Антиоха на Келесирию не удалось, на Тигре усиливался мятеж Молона, а Селевкия и устье Оронта все еще находились во власти Египта. Действительно, Птолемеи мог еще льстить себя надеждой открыть такую же блестящую кампанию, какую совершил он в молодые годы, когда вырвался из объятий своей смелой Береники и отправился в Ассирию.
Он, однако, умер еще до наступления осени того же года; [134] престол перешел к его старшему сыну Птолемею, прозванному Филопатором. Он пуще всего опасался приверженности наемников к своему брату Маге и энергического нрава своей матери Береники; надо предполагать поэтому, что он провел молодость в том изощренном, необузданном разврате, какой процветал в Александрии сильнее, чем где-либо. Его прельщало не тупоумное животное сладострастие, как оказывается на самом деле: он сочинил трагедию "Адонис", и Агафокл, который впоследствии вместе со своей сестрой, Помпадуршею александрийского двора, достиг величайшего влияния, написал комментарий к этому поэтическому произведению. [135] Пристрастившись к беллетристике, царь соорудил блестящий храм Гомера, украсил его статуями городов, которые приписывали себе славу быть родиною поэта; [136] старался привлечь к своему двору стоика Клеанфа, и присланный им Сфер был принят самым благосклонным образом. [137] Этот Сфер в качестве стоика сказал однажды, что мудрец есть царь. Так Птолемей поэтому не царь, возразили ему. Он ответил: "Птолемей мудр, а поэтому он и царь." [138] Вот в какой сфере вообще вращался Филопатор: ему хотелось вполне насладиться всеми удовольствиями жизни, как интеллектуальными, так и материальными. Кутежи веселых сотоварищей (γελοιασταί) представляют лишь отдельною черту в крайне пышной жизни царя и его двора. [139] С какой стати было ему заниматься важными и скучными делами? Он предоставил их своим добрым друзьям, Сосибию и Агафоклу, и они заботились о том, чтобы ничто не мешало молодому царю веселиться. Они опасались матери; она упрекнувшая некогда мужа за легковерную подпись на смертном приговоре, не могла равнодушно смотреть на беспутную жизнь своего сына и на возраставшую власть его наперсников; она основала свой план на привязанности наемников к ее другому сыну. Сосибий сознавал грозившую ему опасность; необходимо было устранить се; однако, Маг был уверен в своих войсках. Тогда Сосибий обратился к Клеомену; он посулил снарядить его в самом блестящем виде для возвращения на родину, если он окажет ему пособие. Клеомен отказался; пока, однако, жив Маг, возразил Сосибий, до тех пор нельзя положиться на наемников. Клеомен ручался за них: между ними были 3000 пелопоннесцев и 1000 критян; этими он во всяком случае мог располагать. Таким образом, Клеомен все-таки служил как бы поддержкою. Маг и Береника были убиты; дядя царя, Лисимах, также лишен был жизни по приказу Сосибия. [140]
134
Относительно времени его смерти мнения расходятся; в Каноне царей значится 103 год aer. Phil, (начиная с 18 октября 222 г.), следовательно, первый Птолемея Филопатора, т. е. в течение 103 года он вступил на престол. Это, конечно, случилось в последнюю четверть сказанного года, оттого что битва при Селласии происходила в июле 221 г., а после нее прошло, по крайней мере, два месяца до смерти Птолемея. Во всяком случае Птолемей III умер в так называемый первый год Филопатора, а именно между августом и октябрем 221 г.