— Нет — маяк и вся эта красота составят мне компанию. А кто живет вон в том доме, Джильберт?
— Тоже не знаю. Но только не похоже, чтобы тут жили родственные тебе души, а, Энн?
Речь шла о большом доме, покрашенном в такой ядовито-зеленый цвет, что рядом с ним бледнела естественная зелень ландшафта. Позади виднелся сад, а перед крыльцом был ухоженный травяной газон. Тем не менее дом почему-то казался оголенным. Может быть, такое впечатление создавалось от того, что и сам он, и сараи, и сад, и газон, и подъездная дорожка были как-то неестественно опрятны.
— Да, люди, покрасившие дом в такой цвет, вряд ли поймут меня, — признала Энн, — разве что она сделали это нечаянно, как мы с оранжевым клубом. Во всяком случае, ясно, что здесь нет детей. Этот дом даже аккуратнее фермы сестер Копп на Тори-роуд. Хотя, честно говоря, я не ожидала, что это возможно.
Пока молодожены ехали по красной дороге, вьющейся вдоль берега бухты, им не встретилось ни одной живой души. Но у березовой рощи Энн вдруг увидела справа от дороги девушку, которая гнала стаю белых гусей по бархатисто-зеленому холму. На вершине холма росли раскидистые ели, из-за них виднелись желтые дюны и синее море. На девушке было голубое ситцевое платье. Она со своими гусями вышла через калитку у подножия холма, как раз когда Джильберт и Энн проезжали мимо. Девушка остановилась, держа руку на щеколде калитки, и в упор посмотрела на молодоженов. В ее глазах не было любопытства — разве что слабый интерес, — и Энн Даже показалось, что в них мелькнуло что-то враждебное. Но что больше всего поразило Энн — это красота девушки. Такая красота просто не могла не обратить на себя внимания даже в людном городе. Косы цвета спелой пшеницы уложены короной на голове, синие глаза, великолепная фигура, которую не могло скрыть простенькое ситцевое платье, и губы алые, как букетик маков, который она засунула себе за пояс.
— Кто это, Джильберт? — тихо спросила Энн, когда они проехали мимо.
— Ты про кого? — удивился Джильберт, не отрывавший глаз от молодой жены. — Я никого не заметил.
— Ну как же — разве ты не заметил девушку, которая стояла у калитки? Нет-нет, не оглядывайся — она смотрит нам вслед. Я в жизни не видела такой красавицы.
— Что-то не припомню, чтобы мне в Глен Сент-Мэри попадались красавицы. Есть, конечно, хорошенькие девушки, но ничего особенного.
— А эта — особенная. Ты ее, наверно, не видел, а то обязательно запомнил бы. Такое лицо нельзя забыть.
— Может быть, она приехала к кому-нибудь в гости? Или живет в гостинице?
— На ней был белый фартук, и она гнала гусей.
— Может, так, для развлечения. Смотри, Энн, вон наш дом.
Энн глянула — и забыла про красавицу с враждебными глазами. Сердце ее замерло от восторга: ее новый дом походил на большую перламутровую раковину, выброшенную волнами на берег. На фоне вечернего неба четкими лиловыми силуэтами выступали пирамидальные тополя, обрамлявшие подъездную аллею. От сурового дыхания моря дом и сад ограждали голубые ели, в которых ветры без сомнения будут наигрывать свои заунывные и странные мелодии, казалось, они таят загадки, разгадать которые можно, только ступив под их сень. А взгляду, безразлично скользящему по опушке, темно-зеленые ветви никогда не откроют своих секретов.
Ночные ветры уже начинали свою буйную пляску за песчаной косой, а в рыбацкой деревне уже загорались огоньки в окнах, когда Энн и Джильберт подъехали к дому. Дверь его тут же отворилась, и сумерки озарились теплым светом камина. Остановив лошадь, Джильберт помог Энн выйти из коляски и повел ее к калитке между двумя елками. По аккуратной красной дорожке они подошли к двери, перед которой лежала широкая плоская приступка из песчаника.
— Добро пожаловать, родная, — прошептал Джильберт, и рука об руку они переступили порог своего нового дома.
Глава шестая КАПИТАН ДЖИМ
В доме их ожидали старый доктор Дэйв и его жена, которые пришли встретить новых хозяев. Доктор был крупный пожилой мужчина с седыми усами, а миссис Дэйв — маленькая, румяная, с серебристыми волосами. Энн полюбилась ей с первого взгляда.
— Наконец-то вы приехали, милочка. Я очень рада вас видеть. Вы, наверно, устали. Я приготовила легкий ужин, а капитан Джим принес вам свежепойманную форель. Капитан Джим, где вы? А, он, верно, пошел ставить лошадь в конюшню. Идемте наверх — вам надо переодеться с дороги.
Энн поднялась по лестнице, радостно оглядывая дом. Изнутри он тоже очень ей понравился. Как и Грингейбл, это была старинная постройка, дышавшая теплом и приветливостью.
В комнате, куда ее привела миссис Дэйв, было два окна. В одно был виден маяк на мысе Четырех Ветров. Другое смотрело на золотившуюся стерней небольшую долину, через которую протекал ручей. Примерно в полумиле от них, вверх по течению ручья, стоял старый серый дом, окруженный огромными старыми ивами. Его окна словно подглядывали исподтишка, прячась за деревьями. Интересно, кто там живет? Это — ближайшие соседи Энн, и ей хотелось, чтобы они оказались милыми людьми. И тут ей вспомнилась красавица, которая гнала гусей.
«Джильберт считает, что она нездешняя, — подумала Энн, — но мне кажется, что он ошибается. В ней частичка этого моря, неба, самой бухты Четырех Ветров».
Когда Энн спустилась вниз, Джильберт стоял перед камином и разговаривал с каким-то мужчиной. Оба они обернулись, услышав ее шаги.
— Энн, это капитан Бойд. Капитан Бойд, это — моя жена.
В первый раз Джильберт представил Энн постороннему человеку как свою жену, и, произнося эти слова, он буквально сиял от гордости. Старый капитан протянул Энн мозолистую руку, они улыбнулись друг другу и с этой минуты стали друзьями. Две родственные души моментально почувствовали друг друга.
— Рад с вами познакомиться, миссис Блайт. Надеюсь, что вы будете так же счастливы в этом доме, как была в нем счастлива его первая молодая хозяйка. Большего пожелать невозможно. Но ваш муж неправильно вам меня представил. Меня все зовут «капитан Джим», и лучше уж называйте так меня с самого начала — все равно ведь к этому придете. Вы такая милая, миссис Блайт. Глядя на вас, мне кажется, будто я сам только что женился.