871
смысле работа Вышеславцева действительно является опытом создания “новой этики”, единственным в своем роде в истории русской этической мысли XX в. Свое исследование Вышеславцев начинает с установления антитезы закона и благодати и выяснения сущности и смысла закона как принципа морали и права. Самое ценное в законе, считает Вышеславцев, это запрет преступления как форма борьбы со злом (не убий, не укради и т.д.). Но именно в этой борьбе закон постоянно терпит поражение. Так Вышеславцев приходит к оценке несостоятельности, бессилия и в конечном счете трагедии закона. О причинах бессилия закона Вышеславцев рассуждает в главе - “Сопротивление подсознания и сублимация”. Бессилие закона проистекает из “сопротивления плоти” (подсознания). Закон есть только рациональное правило, обращенное к уму, сознательной воле, и не доходящее до иррациональных, бессознательных глубин человеческой психики, в которых и коренятся мотивы поведения. В силу этого сознательный закон, выраженный в форме запрета, вызывает обратное действие, которое тем сильнее, чем больше усилие воли, желающее исполнить требование закона. Этот процесс подсознательного противодействия закону, нашел свое опытно-экспериментальное подтверждение в исследованиях нансийской школы психологии (Э. Куэ, Ш. Бодуэн и др.), открывшей в психике человека импульс “обращенного усилия” (loi de 1’effort eonverti), или, в терминологии Вышеславцева, “закон иррационального противоборства”. Вышеславцев полагает, что именно этот закон лежит в основе классического парадокса этики: “Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которое не хочу, делаю” (Рим., 7:19).
“В чем же заключается средство к овладению таинственными подсознательными силами души?” - спрашивает Вышеславцев. Очевидно, что подсознание не подчиняется прямому велению. Нужно уметь проникать в него и влиять на него, используя свойства его же собственной природы. Здесь Вышеславцев отдает дань З.Фрейду, открывшему эротическую природу подсознания. Однако Фрейд, по мнению Вышеславцева, перевернул все с ног на голову. Высшие функции души он свел к бессознательным сексуальным влечениям и инстинктам, тогда как истинная природа подсознания заключается в прямо противоположном устремлении: возведении низшего к высшему, Абсолютному. Это и есть принцип истинной сублимации (от лат. sublimo - высоко поднимаю, возношу). Переосмысляя таким образом идею З.Фрейда, Вышеславцев опирается не столько на К.Г Юнга и А. Адлера, сколько на Платона и апостола Павла, полагая, что платоновское учение об Эросе объемлет все возможные формы
872
сублимации, выражая существенную и несводимую функцию души: стремление к Абсолютному, уходящее в бесконечность, жажду вечной жизни, рождения в красоте и в конечном счете жажду воплощения, преображения и Воскресения, жажду рождения Богочеловека. В этой связи Вышеславцев убедительно интерпретирует христианскую аскетику как этику сублимации, т. е. этику не отрешения от мира, а преображения мира.
Сублимация, по Вышеславцеву, есть как бы восстановление первоначальной божественной формы - “Образа и Подобия Божьего”. Отсюда Вышеславцев приходит к идее воображения как творческой силе сублимации, обладающей особым даром проникновения в подсознание. Он рассматривает воображение как воплощение и преображение, как космическую силу, рождающую образы вещей, и как творческую силу духа, укорененную в подсознании, без которой нет созидания. Сублимация подсознательного эроса при помощи воображения протекает в форме внушения.
В главе “Сублимация и внушение” Вышеславцев показывает, что теория внушения есть стремление подчинить “непроизвольно-бессознательные внушения”, которые мы пассивно получаем, внушениям “произвольно-сознательным”, “свободно избранным”. Воля и свобода здесь вовсе не уничтожаются, а, напротив, одерживают победу, но только не прямым усилием, а при помощи обходного движения. Внушение, принимающее вид самовнушения, повелевает подсознанием, повинуясь ему, “подчиняясь его любви к образам и его не любви к императивам”.