01:16
Чёрный джип останавливается возле гаража в одном из пригородов Москвы. Пыльные колёса и посеревшие до ручек двери не отражают свет одинокого фонаря, который сторожит тихий район, стоя на привязи толстых проводов. Из джипа выходит и открывает гараж мужчина лет сорока. Он одет в светло-голубые джинсы, в которых ходит каждый пятый, и чёрную футболку, купленную на рынке, в каких летом рассекает пол-России, затем – в белые кроссовки немодной модели. Он поправляет часы на левом запястье, нажимает кнопочку, циферблат загорается. Часы у него дорогие, и установлены точно по московскому времени. Мужчина бросает быстрый взгляд по сторонам и открывает ворота, затем загоняет машину внутрь, закрывается в гараже, включает внутри все лампы, какие есть.
В гараже чисто, аккуратно, много света; белые лампы накаливания по углам, три обычных светильника сверху, маленькие матовые фонари вдоль длинного стола. Он кладёт на стол общую тетрадь, на обложке которой детской рукой фломастером нарисован человечек в джинсах и черной футболке и подписано коряво – «Дядя Андрей». Первые страницы тетради заняты нехитрой детской арифметикой и цепочками одинаковых букв, затем слогов, снова цифр. Мужчина листает, листает, на одной из страниц останавливается, вглядывается. Это уже его почерк. Цифры по строю и смыслу на первый взгляд не отличаются от детских. Но он смотрит внимательно, расставляет какие-то запятые, подводит черту и записывает новое число. Он старается подражать детскому почерку, которым изрисована эта тетрадь, и у него почти получается. У него всё сходится. Он удовлетворённо кивает, берёт с полу длинный ящик, ставит на стол. Щёлкают заглушки. Он поддевает пальцем и извлекает из отсека снайперскую винтовку, открывает прицел, глядит в дальний угол на свет, проверяет всё бегло. Она заряжена заранее. Закрыв винтовку в ящик, он кладет его в багажник, тетрадь засовывает в пакет с ворохом различного канцелярского барахла, какое иногда оставляют на память сентиментальные родители: альбомы, открытки из цветной бумаги, коллажи из фотографий, тетрадки по чистописанию. Затем выключает свет и уезжает. Пока он едет по МКАД, ему приходит смс. Там только радостный смайлик и машущая ладошка. Он быстро удаляет сообщение. Всё в силе. Этот мужчина привык жить в мире знаков и шифров.
Окраина города. Он нажимает на домофоне нужную комбинацию, поднимается на третий этаж и открывает квартиру своим ключом.
В прихожей на зеркале записка: «Миша! Будь как дома! Мы до среды на даче. Если сможешь, всё-таки заезжай. Бросай свои дела, давай на шашлык!» Потом нарисована рожица с высунутым языком, и уже детской рукой приписано: «Ты обещал!». Он ложится спать одетым ровно на четыре часа и просыпается без будильника. Настроение у него прекрасное, потому что сегодня редкий день работы, когда не нужно никого убивать. Его задача – только напугать. Всё-таки это вдвойне приятно. Он и так работает редко. Чтобы чем-то себя занять в другое время, он много читает. Он и сегодня, чтобы немного расслабиться, берёт в комнате с полки знакомую книгу, садится на кухне на удобный стул, находит за спиной на подоконнике обгрызенный карандаш и читает, иногда подчёркивая особенно меткие слова. На кухне у сестры всегда пахнет печеньем, анисом и корицей. На завтрак будет что-то вкусное. Стена розовеет от растущего солнца. Михаил дочитывает до конца страницы, завтракает, всё за собой убирает, чашку ставит ровно на тот застарелый липкий кружок, с которого он её снял, ложку поворачивает той стороной черенка, какой она на него смотрела из ящика, и она звонко цокает. Порядок. Он решил уехать пораньше, чтобы настроиться. Игра начинается только в два часа.
7:20
- Зайди к Тимуру, Вадя, они просили. Только скорее, там срочно.
За матерью закрывается с упругим треском старая дверь. Вадим садится в кровати, берёт с сушилки чистые носки. Он одевается быстро, проводит ладонью по колючей свежей стрижке. Взяв со стола пачку сигарет, прямо из неё губами хватает одну за хвостик фильтра, закуривает. Он раздает некоторым цветам по порции пепла, пока поливает их из позеленевшей изнутри бутылки. В двухкомнатной маленькой квартире всё в цветах. Ни на работе, ни в школе когда-то, ни в коридорах училища он не видел таких цветов. Мать очень любила их, развела десятки разных фиалок, орхидей и пахучих комнатных роз, расставила в маленькой ванной на машинке, в кухне на подоконнике, в комнате на полу, на шкафу и в подвесных кашпо. У него на старом столе и то распушила гриву какая-то пёстрая крапива, листья с бордовым кантиком. Сегодня сигаретный пепел ей не достался. Он пододвинул крапиву ближе к солнцу, достал из расписной жестяной коробочки из-под чая оставшиеся деньги, пересчитал и сунул в карман. До зарплаты хватит на лекарства матери и на продукты.