Благоприятные вести от амстердамских маранов, тайно получавшиеся в Италии и Португалии, вызывали во многих желание переселиться в Нидерланды. Первая инициаторша этого переселения, Майор Родригес Гомем, воспользовалась удобным случаем, чтобы бежать из Португалии и соединиться со своей красивой дочерью, Марией Нунес, и своим сыном, Мануелом. Она привезла с собой своего младшего сына, Антония Лопеца, и свою младшую дочь, Юсту Перейру (ок. 1598); её мужа, по-видимому, уже не было в то время в живых. Тогда же прибыла из Португалии и уважаемая семья, Франко Мендеса, которая чуть не погибла на костре инквизиции; семья эта состояла из родителей и двух сыновей, из которых один, Франциско Мендес Медейрос, обладал большим литературным образованием и принял еврейское имя Исаак, а другой, Христовал Мендес Франко, был богат и щедр и назвал себя Мардохай. Они оба играли крупную роль в амстердамской общине; но позже послужили поводом к расколу.
Филипп II дожил еще до того времени, когда два народа, которых он яростно ненавидел и преследовал, нидерландцы и евреи, подали друг другу руки для уничтожения его творений. Ибо Голландия извлекла громадную пользу от переселившихся туда португальских евреев; прежде она была самым бедным государством; цветущая торговля и роскошь были только па юге, в собственной Фландрии; депутаты северных провинций собирались на важные собрания, руководимые Вильгельмом Оранским, захватив с собой лишь черного хлеба с сыром. Ожесточенные опустошительные войны еще более разорили страну, и потому капиталы, привезенные маранами в Амстердам, пришлись весьма кстати и были очень полезны всей стране. Голландцы только потому и могли положить начало своему величию, что вырвали торговлю с Индией из рук португальцев, соединенных с Испанией узами неприличного брака. Несомненно, что только маранские капиталы сделали возможным основание огромных заморских обществ и снаряжение торговых экспедиций (Maatschappy van derre), в которых приняли деятельное участие и португальские евреи. Связи, которые имели последние со своими тайными единоверцами в индийских владениях Португалии, тоже способствовали успеху голландцев.
Смерть Филиппа II (сен. 1598 г.) должна была бы послужить ужасающим примером для всех своевольных и бессовестных деспотов. Нарывы и паразиты покрыли его тело, возбудив к нему всеобщее отвращение; даже его слуги не могли без содрогания приблизиться к нему. Передают, будто какой-то священник предсказал ему эту ужасную смерть, которая постигнет его за кровавую расправу с маранами. По и огромная империя, оставленная им своему слабому сыну, Филиппу III, была полна нарывов и паразитов; она доживала свои последние дни и потеряла всякое значение в совете европейских народов. Бразды правления ослабели, и потому маранам было еще легче спастись от преследований инквизиции. У них была теперь цель, к которой они могли стремиться. Необыкновенный случай, имевший место в Лиссабоне, побудил и самых равнодушных маранов снова вернуться к иудаизму. Францисканский монах, Фрай Диого де-ла Асумсао, чистокровный христианин, благодаря чтению Библии, убедился в истинности иудаизма и несостоятельности христианства (чтение Библии опасно), и открыто стал высказывать это убеждение своим братьям по ордену. К чему было изобретать инквизицию, если такие преступления остаются безнаказанными? Диого был заключен в тюрьму, но выпытать у него было нечего. Он открыто признавался в своем преступлении, в своей любви к еврейству: самое большее, что трибунал мог сделать, это попытаться заставить пытками выдать виновников, ибо Диого утверждал, что многие из его товарищей по ордену разделяют его убеждения. Ученым теологам было поручено переубедить отступника францисканца и тем отвратить опозорение христианства и ордена. Напрасно, Диого остался верным своему убеждению в истинности иудаизма. Протомившись около двух лет в тюрьме инквизиции, он был, наконец, живьем сожжен на торжественном аутодафе в Лиссабоне в присутствии вице-короля (август 1603 г.; вместе с ним были сожжены еще некоторые другие лица, в том числе и маранка Тамара Барокас, которая, вероятию, имела сношения с ним.