Тот факт, что урожденный христианин и монах претерпел столько мучений и умер за иудаизм, произвел могучее впечатление на португальских маранов и неотразимо привлекал их к исповеданию их предков. С тех пор инквизиция перестала ужасать их; они более открыто проявляли свои симпатии к иудаизму, не заботясь о том, что эта смелость может им стоить жизни. Молодой поэт, Давид Иесурун, которого муза посещала уже в годы его детства и которого знакомые называли «маленьким поэтом», воспел в пламенном сонете на португальском языке мученическую смерть Диого де ла Асумсао:
Этот пламенный молодой поэт счастливо избегнул мести инквизиции и поспешил в Амстердам. При виде этого города, который показался ему вторым Иерусалимом, он написал прекрасное стихотворение на испанском языке. Он написал несколько стихов по поводу своего обрезания. Другой маранский юноша-поэт стал приверженцем иудаизма под непосредственным влиянием трагической смерти францисканца Диого. Павел де Пина, обладавший поэтической душой, отличался религиозной экзальтированностью и намеревался сделаться монахом. Один из его родственников, Диого Гомец Лобато, в душе преданный иудаизму, очень был опечален этим и старался всячески отговорить его от этого шага. Когда же Павел де Пина отправился в Италию, Лобато дал ему письмо к знаменитому в то время еврейскому врачу, Илии Монталто, прежде бывшему мараном и называвшемуся Феликсом Монталто. Письмо гласило: «наш двоюродный брат (Павел де Пина) идет в Рим, чтобы сделаться там монахом. Ваша милость окажет мне великую услугу, если помешает этому». если бы это письмо попало в руки члена римской инквизиции, то оно стоило-бы жизни автору и адресату. Илья Монталто, младший брат знаменитого врача, Аматуса Лузитануса, тоже покинул свою родину, Португалию, чтобы свободно исповедовать иудаизм. Он поселился в Ливорно, новой гавани, которая была обязана своим расцветом стараниям тосканских герцогов и разрушению гавани Пизы. Монталто слыл столь же искусным врачом, как и его брат, и герцог пользовался его услугами. Он был прекрасно осведомлен в теологической литературе и вполне отдавал себе отчет в своем убеждении о ложности христианских догм. Во время его пребывания в Венеции, один аристократ познакомил его с каким-то францисканским монахом, который хотел диспутировать с ним и доказать ему истинность христианства. Так как диспут несколько растянулся, а Монталто не успел еще опровергнуть обычные в то время церковные аргументы, то монах просил Илью послать ему в Испанию, куда тот должен был поспешно отправиться, письменное опровержение христианских догм. С этой целью Монталто написал небольшое сочинение, в котором он, исходя из несостоятельности догмата о первородном грехе и вытекающего из него догмата искупления, освещает ложное толкование 53-й главы пророка Иешаи служащей настоящим кладом для христианской догматики. Монталто было не трудно убедить молодого ДеПину, принесшего ему письмо, в неразумности его намерения. Де-Пина оставил мысль о поездке в Рим, отправился в Бразилию и затем снова возвратился в Лиссабон, все еще скрываясь христианином. По мученическая смерть Диого де ла Асумсао, по-видимому, окончательно возбудила его против христианства. С этой печальной вестью он поспешил в Амстердам (1604), с восторгом перешел там в иудейство и принял еврейское имя, Рогел (Реуел) Иесурун. Заботившийся о нем его родственник, Лобато, также принял еврейское исповедание и стал называть себя Авраам Коген. Де-Пина сделался одним из самых ревностных приверженцев иудаизма и украшением амстердамской общины.