К числу центральных индоевропейских мифологических мотивов относится мотив единства неба-земли как прародителей всего сущего; во многих индоевропейских традициях наблюдается связь названия человека и обозначения земли (литовск. zmones «люди» < zeme «земля», латинск. homo «человек», humus «почва»), которая находит типологическое соответствие в мотиве происхождения человека из глины, распространенном в мифологиях Ближнего Востока.
Важное место в индоевропейской системе представлений занимает идея близнечности, отраженная уже в мотиве первоначальной неразделенности земли и неба. Во всех индоевропейских традициях прослеживается связь божественных близнецов с культом коня (Диоскуры, Ашвины и др.). С идеей близнечности связан мотив инцеста близнецов, присутствующий в древнейших индоевропейских мифологиях (хеттской, древнеиндийской, балтийской и др.) и имеющий определенные типологические параллели (хотя и социально обусловленные) в высших слоях некоторых древневосточных обществ.
Центральный образ индоевропейской мифологии — громовержец (древнеинд. Parjanyа-, хеттск. Pirua-, славянск. Реrunъ, литовск. Реrkunas и др.), находящийся «наверху» (отсюда связь его имени с названием скалы, горы) и вступающий в единоборство с противником, представляющим «низ», — он обычно находится под деревом, горой и т.д. Чаще всего противник громовержца предстает в виде змееподобного существа, соотносимого с нижним миром, хаотическим и враждебным человеку. В то же время важно отметить, что существа нижнего мира также символизируют плодородие, богатство, жизненную силу. Ряд индоевропейских мифологических мотивов (сотворение вселенной из хаоса, мифы, связанные с первым культурным героем, различение языка богов и людей, определенная последовательность в смене поколений богов и др.) находит параллели в древневосточных мифологиях, что может объясняться древнейшими контактами индоевропейцев с народами Ближнего Востока.
Дуальная социальная организация древнего индоевропейского общества оказывала прямое воздействие на формирование структуры духовных понятий и мифологической картины мира. Установлено, что основные индоевропейские мифологические мотивы (боги старые и новые, близнечный культ, инцест и т.п.) и ритуально значимые противопоставления (верх — низ, правый — левый, закат — восход и др.), основанные на принципе двоичности, носят универсальный характер и обнаруживаются в различных неродственных традициях, связанных с определенной ступенью общественного развития, несомненно более ранней, чем та, которая отражена в реконструкциях Дюмезиля и его школы. Отсутствие классических индоевропейских троичных распределений в анатолийском ареале, в целом испытавшем сильное влияние древневосточных культур (ср. также отчасти греческий), делает возможным соотнесение двух различных систем представлений с хронологически различными периодами существования индоевропейской диалектной общности.
Глава V
ЕВРОПА ВО II ТЫС. ДО Н.Э.
Начало бронзового века в Европе относится к рубежу III и II тыс. до н.э., за исключением юга Балканского полуострова и Северного Кавказа, где, как мы видели, этот период датируется первой половиной III тыс., и крайнего северо-запада и северо-востока, где сложение культур бронзового века относят к концу первой половины II тыс. до н.э. Бронзовый век Европы — период многообразный и противоречивый. Неравномерность экономического и социального развития Европы, впервые отмеченная уже в палеолите, резко усиливается в бронзовом веке. В то время как в Эгеиде во II тыс. до н.э. существовали древнейшие европейские цивилизации — минойская и микенская, города и государства, на крайнем севере и северо-востоке Европы сохранялись племена охотников и рыболовов, стоявшие на уровне первобытного общества. Европа в бронзовом веке — это сложный конгломерат различных культурно-исторических общностей, культур и культурных групп, обладавших разными ареалами, традициями, связями, уровнями развития. Изучение бронзового века должно вестись в рамках четкой периодизации, однако она для Европы в целом еще не создана. Существует лишь ряд региональных периодизаций, предложенных как для крупных регионов (например, Северная Европа), так и для более мелких ареалов (Паннония, Потисье). Тем не менее принято говорить о раннем, среднем и позднем бронзовом веке, хотя в каждый из этих периодов для разных частей Европы вкладывается свой исторический и хронологический смысл. Так, эгейский ранний бронзовый век датируется III тыс. и стоит уже на пороге цивилизации; среднеевропейский ранний бронзовый век датируется первой половиной II тыс. до н.э. и представляет ступень разложения первобытнообщинного строя; североевропейский ранний бронзовый век относится к началу второй половины II тыс. до н.э. и представляет первобытнообщинный строй.
Понятия среднеевропейского раннего, среднего и позднего бронзового века были выработаны первоначально для Верхнего Подунавья и Чехии, где ход развития хорошо укладывается в трехчленную схему. Ранний бронзовый век здесь представлен культурой Унетице с бескурганными могильниками и скорченным трупоположением как основным погребальным обрядом. Средний бронзовый век характеризуется культурой курганных могил, в погребальном обряде которой трупоположение сочетается с кремацией. Поздний бронзовый век представлен культурно-исторической общностью полей погребальных урн. Она охватывает Центральную Европу и выходит за ее пределы.
Иногда европейский бронзовый век делят лишь на ранний и поздний с целью подчеркнуть, что лишь в поздней бронзе изделия из металла прочно входят в жизнь населения Европы.
Характер и уровень экономического развития Италии II тыс. до н.э. по-разному оцениваются исследователями. Одни утверждают, что носители апеннинской культуры были пастухами-номадами, которые летом уходили в горы со стадами овец и коз и там занимались молочным хозяйством. Другие, указывая на многочисленные поселения на равнине и на появление костей свиньи в остеологическом материале, полагают, что население Центральной Италии занималось возделыванием зерновых культур и оседлым животноводством. Третья группа ученых настаивает на значительном региональном разнообразии хозяйственной деятельности при общем главенстве смешанного сельского хозяйства. В Абруцци, например, поселения бронзового века находились и в долинах, и на соседних хребтах, и в предгорьях Апеннин, и на высоте от 1000 до 2000 м, причем последние могли быть только временными летними лагерями. В Марке открыты поселения на равнине, где люди занимались разведением рогатого скота и свиней. В сухие летние месяцы крупный и мелкий рогатый скот могли перегонять на 30-40 км в глубь страны. Свидетельства отгонного скотоводства — поселения с незначительным культурным слоем — находятся в долинах Апеннин. Во внутренних районах имеются и более крупные поселения типа Монте Санто Кроче, роль мелкого рогатого скота здесь невелика.
В Тоскане и Умбрии поселения бронзового века распространены от прибрежной равнины до Апеннин. Основной памятник апеннинской культуры Бельверде дает свидетельства выращивания пшеницы, ячменя, проса, гороха, винограда, конских бобов. На других поселениях найдены пшеница и конские бобы. Среди фаунистических материалов кости овец и коз преобладают, но много и костей свиньи. Зимние пастбища для скота могли находиться на прибрежной равнине, где расположены некоторые, вероятно временные (зимние), поселения, дополнявшие круглогодичные поселения во внутренних районах страны.
В Лации встречаются большие земледельческие поселения, такие, как Луни, где выращивались карликовая пшеница, ячмень, бобы и горох, а также содержался скот, хотя в летние месяцы травостой здесь плохой. Предполагают, что в летние месяцы скот могли перегонять в Апеннины, а зимой выпасать его на прибрежной равнине. Имеются свидетельства интенсификации производства пищи и расширения сферы обитания. Постоянные поселения засвидетельствованы и во внутренних долинах Апеннин. Обитатели их занимались выращиванием каштанов и содержали свиней наряду с другими домашними животными. Появление поселений во внутренних районах Лация и в Абруцци в конце II тыс. до н.э. совпадает с увеличением количества поселений в низменности, с общим увеличением заселенности этих районов.