Накануне Октябрьского восстания, в августе-сентябре 1917 года, Ленин написал книгу, которую ценил едва ли не выше всех других своих произведений, - "Государство и революция". В этой книге ее автором изложена классическая Марксова концепция социализма (низшей фазы коммунизма) концепция, которую в это время полностью разделял Ленин и от которой он через несколько лет фактически отказался. В "Государстве и революции" социализм рисуется как нерыночный, нетоварный способ хозяйствования. Социалистическое государство Ленин сравнивает с хорошей фабрикой или хорошей мастерской: все работают, все вносят свой трудовой вклад в общую "копилку", а потом все из этой "копилки" получают - по формуле: от каждого - по способности, каждому - по труду. (Предполагается, что уровень сознательности и морали у всех людей достаточно высок, чтобы трудиться с полной отдачей сил.) Но все же, подчеркивает Ленин, социализм - это "контроль и учет". Ясно, что такой общественно-экономический строй означает максимально централизованную систему распределения, сосредоточение его монопольно в руках государства (в действительности - в руках государственных чиновников - контролеров и учетчиков). "Опробованием" такой социально-экономической модели на практике и был "военный коммунизм" главная причина гражданской войны в России, вогнавший страну во "мглу" (по известному выражению Г. Уэллса).
Страна должна была пережить трагедию величайшей междоусобицы и величайшего кровопролития, прежде чем жизнь заставила отойти от ортодоксии марксизма и отказаться от "безрыночного" социализма в пользу таких будничных, неромантических вещей, как цена, прибыль, хозрасчет. В 1921 году, после Тамбовского восстания крестьян и Кронштадтского восстания матросов Ленин вынужден был отступить, надеясь, однако, что ненадолго. Но как теоретик он признал, что с введением НЭП приходится произвести "коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм"*.
* Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 376.
В марте 1922 года, т.е. в конце жизни, Ленин написал статью "О значении воинствующего материализма", справедливо считающуюся ленинским философским завещанием. (Несколькими месяцами раньше им было написано политическое завещание - письмо XII съезду партии.)
В русской философской и общественной мысли, считает Ленин, есть солидная материалистическая традиция. Крупные философы-материалисты могут быть и из некоммунистов. И те и другие (коммунисты и некоммунисты) должны объединить свои силы "в борьбе с философской реакцией и с философскими предрассудками так называемого "образованного общества"** - под последним Ленин подразумевает общество буржуазное. Такое общество, как и его культура, насквозь реакционны, что особенно видно, по Ленину, по той поддержке, которую буржуазия как правящий класс оказывает религии и религиозной философии. Идеалистической реакции Ленин требует противопоставить философию воинствующего материализма, т.е. материализма активного, наступающего. Таким материализмом может быть только марксистский, т.е. диалектический, материализм, органически слитый и с воинствующим атеизмом.
** Там же. С. 24.
Другой пункт программы (Завещания) Ленина - союз материалистической философии с современным естествознанием, без чего "воинствующий материализм не может быть ни в коем случае ни воинствующим, ни материализмом"*. Но философия нужна естествознанию не меньше, чем естествознание философии: "... без солидного философского обоснования никакие естественные науки, никакой материализм не может выдержать борьбы против натиска буржуазных идей и восстановления буржуазного миросозерцания"**. Это необходимо потому, что "естествознание прогрессирует так быстро, переживает период такой глубокой революционной ломки во всех областях, что без философских выводов естествознанию не обойтись ни в коем случае"***.
* Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45, С. 29.
** Там же. С. 29-30.
***Там же. С. 31.
В этих высказываниях - весь Ленин. Он глубок, когда говорит о взаимопроникновении науки и философии, о свершившихся и новых, назревающих переворотах в естествознании. Но монополию на философскую истину Ленин сохранял за собой. В те самые дни, когда Ленин-теоретик писал свою статью для журнала "Под знаменем марксизма", Ленин-политик изгонял из России инакомыслящих философов, элиту русской культуры. Теория не только проверялась, но и "дополнялась" практикой.
3. "Легальный марксизм"
На рубеже XIX-XX веков марксизм в России привлек к себе внимание и интерес не только леворадикальной, но и либеральной интеллигенции, выступившей с обоснованием и изложением своих взглядов в легальной печати (отсюда и название этого течения). Эта интеллигенция (совсем еще юная по возрасту) была заражена общей атмосферой своего времени - духом приближающейся революции, которую она себе тогда представляла в идеализированном, романтическом облике. В 90-е годы народничество, с его утопической верой в небуржуазный путь развития России, потерпело окончательное поражение. Эту веру сменила вера в общественный прогресс, который - теперь это уже было видно многим - нес с собой капитализм, создавая промышленность и перестраивая сельское хозяйство.
Революционные марксисты (Плеханов, особенно Ленин) в капитализации России выше всего ценили социально-классовый процесс - становление, самовоспитание пролетариата; развитие капиталистического хозяйства для них не имело са-модавлеющего значения. Для "легальных" же марксистов - Н. А. Бердяева (1874-1348). С. И. Булгакова (1871-1944), П. Б. Струве (1870-1944) - развитие капиталистической промышленности, т.е. буржуазная цивилизованность, были самоценны, а "революционно-классовая сторона марксизма отходила на второй план"*. Для этих мыслителей "легальный марксизм" был только этапом их интеллектуальной и гражданской биографии, пришедшимся на 1894-1900 годы. Но уже в 1901- 1902 гг. они резко меняют свои взгляды - от марксизма к идеализму, как достаточно ясно сформулировал суть такой эволюции взглядов Булгаков. В то же время все "легальные марксисты" (в особенности Бердяев) до конца жизни продолжали ценить Маркса как гениального, великого мыслителя и ученого, глубоко проникшего в сложную диалектику своего времени, но безосновательно абсолютизировавшего свои выводы.
* Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 84.
Но и в период своей марксистской юности Бердяев относил себя к "критическим марксистам": он разделял социальные идеи Маркса (их масштабность, широту исторических перспектив), оставаясь идеалистом, религиозно настроенным человеком в философии**. Свой идеализм русский философ защищал бескомпромиссно, с пафосом. Самая высшая ценность мира свобода, только она может оправдать и революцию. Но если под флагом борьбы за свободу выступают силы тоталитаризма, подавляющие свободу личности, Бердяев отказывался быть революционером. Подлинная революция - революция духа, открывающая безграничный простор для творчества. Истина, добро и красота, писал Бердяев, не зависят от социальной среды или борьбы классов. Не может быть классовой истины: истина одна. Но может быть классовая ложь: классы, как и люди, могут лгать по-разному. Бердяев отказывался мыслить "как все" (а такую тенденцию в марксистской идеологии он уже разглядел). Это находило свое отражение и на политической позиций философа. "Я не согласовался и не сливался ни с какими социальными группами"***, - писал он.
** См.: Бердяев Н. А. Самосознание. М., 1990. С. 108, 115.
*** Бердяев Н. А. Самосознание. М., 1990. С. 117.
Разрыв "легальных марксистов" с революционным (боль-шевистсколенинским) марксизмом, происшедший накануне, углубился в разгар первой русской революции, с ее кровью и насилием. Вину за разинско-пугачевский, бессмысленный и жестокий путь в пропасть, который представлял собой разгул низменных страстей человеческих (именно так теперь оценивают Бердяев, Булгаков, Струве, Франк реальный лик событий 1905- 1907 годов), русские философы, в недавнем марксисты, во многом возложили на радикальную, нигилистическую интеллигенцию, которая уже на протяжении нескольких десятилетий шумно и агрессивно пропагандировала в массах народа вседозволенность, аморализм в выборе средств для достижения сомнительных целей. Свою позицию по этому вопросу группа молодых русских философов изложила в сборнике статей "Вехи" (1909 г.), вызвавшем далеко не однозначное отношение к себе со стороны различных общественно-политических сил общества. Так, Ленин отозвался о "Вехах" резко отрицательно, охарактеризовав книгу как "энциклопедию либерального ренегатства", увидев в ней "отречение от освободительного движения недавних лет"**. И не один Ленин так тогда думал.