И хотя Ницше прозорливо замечает: “Может быть, совершенно правы те, кто не перестает страшиться белокурой бестии, таящейся в глубинах всех благородных рас, и держит перед нею ухо востро”, — но тут же добавляет, что не менее опасен “пресмыкающийся человек”, “ручной человек”, который вышел на авансцену истории и “уже сноровился чувствовать себя целью и вершиной, смыслом истории, “высшим человеком”...” (там же).
Правда, о “свирепствах” “германской белокурой бестии”, некогда наводившей на Европу “неизгладимый ужас”, Ницше говорил уже без всякого восторга. Он скорее предупреждал о том, что в XX в. стало очевидным фактом: за фасадом цивилизации скрывается почти “животное” варварство, готовое к разрушению и насилию. Но немецкие нацисты, создавшие культ “белокурой бестии”, предпочитали не вдаваться в тонкости ницшевского текста. Впрочем, многие критики, далекие от нацизма, следуют его примеру, когда просто протягивают нить от философии Ницше к германскому расизму.
Против этот решительно возражают сторонники второго подхода. Они считают необходимым объективно выявлять противоречивость, неоднозначность философии Ницше, истоки и определенную оправданность его критических идей, направленных против традиционных религиозных, моральных, философских воззрений. Рассмотрим некоторые из этих идей Ницше, не теряя из виду их дискуссионность и спорность.
Ницше настаивает на том, что человечество как род не прогрессирует. Более того, оно деградирует; человеческое общество, культура человечества находятся в состоянии декаданса, т. е. упадка. Человечество испорчено — прежде всего в том смысле, что род человеческий теряет свои инстинкты, перестает сохранять и совершенствовать себя; он выбирает, предпочитает то, что ему вредно (“Антихрист”. Афоризм 6). Наше столетие, к сожалению, пока не опровергает, а скорее подтверждает эту печальную констатацию. В XX в. из-за ядерного оружия и экологической катастрофы человечество оказалось перед самой страшной угрозой для самого существования человеческого рода и всего живого на Земле. Пытаясь выяснить причины деградации рода Homo sapiens, Ницше утверждает: кратким “мигом” своего земного бытия молодое еще человечество пока распоряжалось самым пагубным образом. Уже случившиеся и грядущие катастрофы — это расплата за тысячелетия, когда европейское человечество отдало себя во власть христианских религии и морали. Ницше — один из самых яростных критиков религии и морали христианства. Эта критика в значительной степени совпадает с проблематикой “генеалогии морали”, которая мыслится у Ницше как исследование, выясняющее, “откуда, собственно, берут свое начало наши добро и зло” (“К генеалогии морали”. Афоризм 3). Из-за влияния христианства человечество выбрало путь сострадания слабым. Это вызывает осуждение Ницше. Почему? “Сострадание, — утверждает он, — противоположно тоническим аффектам, повышающим энергию жизненного чувства; оно действует угнетающим образом” (“Антихрист”. Афоризм 7). Христианская мораль льстит человеку, она насквозь лицемерна, ибо не говорит людям правды. А правда, согласно Ницше, состоит в том, что человек был диким животным на заре христианства и остается таковым на последующих этапах истории. Между тем христианство и гуманистическая мораль фальшиво объявляют человека, всегда готового впасть в дикость, венцом творения. В социальном плане христианство и гуманизм тоже были и остаются опасной ловушкой для человеческого рода: именем Бога оправдывалось и даже освящалось насилие слабых над сильными, восстание рабов против “благородных сословий”.
Зародившееся в античном мире христианство стало, по утверждению Ницше, религией низших сословий, “подонков” античного общества. Когда христианство перенесло свое влияние на варварские народы, оно сделалось религией более сильных, но неудачливых людей. Главные их чувства, устремления, идеи Ницше обозначает словом ressentiment, что в данном случае значит: злоба, месть, зависть, причудливое соединение комплекса неполноценности и неумеренных амбиций. Льстя человеку, христианство втайне считает его хищным зверем, которого следует приручать. А приручить легче слабого и больного зверя. Делать человека слабым — это и есть «христианский рецепт к приручению, принуждению во имя “цивилизации”» (“Антихрист”. Афоризм 22). Ницше критикует христианство за подавление в человеке духовной силы, за догматизм и противодействие свободному началу человеческой природы. В этом обвинении Ницше не оригинален и не одинок — подобные критические нападки на христианство в изобилии встречались в новое время. Но и сама эпоха нового времени, противоречиво объединившая начала демократии и конкуренции, обвинена в том, что она особо благоприятствовала укреплению пробужденного христианством “мира” ressentiment. Следствием оказалась утрата европейскими нациями (особенно немцами, подчеркивает Ницше) тех импульсов к переоценке ценностей, которые дала эпоха Ренессанса.