T. X. Грин в “Лекциях о принципах политического обязательства” (1879—1880) пытался найти основания для объединения демократических прав и свобод индивида с эффективной, в том числе использующей принуждение властью государства. Однако условием усиления власти государства Грин считал превращение его в орудие, обеспечивающее не только благоденствие, безопасность, сохранение собственности граждан, но и их личностное совершенствование8. Бозанкет, также защищая (например, в книге “Философская теория государства”, 1899) принцип эффективности государства в деле обеспечения растущего благоденствия его граждан, остро ставит вопрос о “негативных действиях государства” — о насильственных мерах в отношении индивидов и социальных групп. Обойтись без них невозможно. Надеяться на полное уничтожение государственного насилия значит поддаваться иллюзиям. Единственная возможность облегчить участь граждан — искать и обеспечивать оптимальный для каждого этапа истории баланс между неизбежными “негативными действиями” и позитивными результатами деятельности государства — с тем, чтобы приобретенные блага (выражающиеся в конечном счете в освобождении и самореализации личности) перевешивали бы на весах социального разума ущерб от государственных насилия и принуждения9.
Выдающегося историка и мыслителя первой половины XX в. Р. Дж. Коллингвуда (если иметь в виду целостность его творчества) нельзя однозначно отнести ни к неогегельянству как таковому, ни к абсолютному идеализму. Однако рассматривать некоторые его важные идеи в связи с этими двумя направлениями вполне правомерно.
Поступив в 1910 г. в Оксфордский университет, Коллингвуд познакомился с идеями школы T. X. Грина, к представителям которой он относил также Брэдли, Бозанкета, Уоллеса. «Реальная сила этого направления, — писал Коллингвуд в “Автобиографии”, — находилась вне Оксфорда. “Школа Великих” не была центром обучения профессиональных ученых и философов; она являлась скорее местом гражданского обучения будущих церковных деятелей, юристов, членов парламента... Свою задачу они видели в том, чтобы придать философии реальную, практическую значимость... Философия школы Грина... проникала и оплодотворяла каждую сторону нашей общественной жизни приблизительно с 1880 до 1910 г.»10.
В круг интересов молодого Коллингвуда прежде всего входила древняя история. Он принимал участие в раскопках римского флота на территории Великобритании. Вместе с тем Коллингвуд не ограничился сугубо эмпирической работой над историческим материалом. Он много размышлял над методологией и типологией истории. Подход историка-методолога впоследствии запечатлелся в его книгах “Римская Британия” (1923) и “Археология римской Британии” (1930).
Коллингвуда рано заинтересовала также философия истории. Критическое освоение идей Канта, Гегеля, Кроче выдвинулось на первый план. Что касается философии абсолютного идеализма, то Коллингвуд и к ней относился критически. Однако анализируя нападки позитивистски настроенных соотечественников против “метафизиков” (в частности, полемику сторонников неореализма против Грина и Брэдли), Коллингвуд постепенно принял сторону антипозитивистов и сам вступил в дискуссию с неореалистами. Правда, Коллингвуд высоко оценил работы основоположников реалистического направления С. Александера и А. Н. Уайтхеда — прежде всего за то, что они заимствовали свои наиболее интересные идеи у Канта и Гегеля, лишь придав им “реалистическую оболочку"11.
Собственно философская деятельность Коллингвуда сконцентрирована на проблемах философии истории, а также философского метода, истории философии, социальной философии. Главные его философские сочинения — “Очерки философского метода” (1933), “Основания искусства” (1938), “Очерк метафизики” (1940), “Новый Левиафан” (1942), “Идея истории” (1946). Очень ценна “Автобиография” (1939) Коллингвуда.