Прежде на работы сгонялись силой; но, как писал генерал-майор Румянцев, из сего выходит только «народное отягощение, без всякого плода». К тому же плата от казны — 4 р. 50 к. в месяц — являлась скудной. Рабочих приказано более «силою не держать», а перейти к добровольному договору. Однако, сенат, объявляя о добровольном найме, прибавил, что «кроме Кронштадта они нигде работы не сыщут».
Проект плана кампании 1743 г. был составлен фельдмаршалом Ласси. Основная его идея заключалась в том, чтобы, — после общего сосредоточения войск в окрестностях Або, — высадить пехоту гребной флотилии в Швецию, на «Стокгольмскую сторону», под прикрытием корабельного флота.
Начальство над флотом передано было президенту адмиралтейств-коллегии гр. Николаю Федоровичу Головину, выражавшему недовольство медлительностью Мишукова. Гр. Головин — сын знаменитого сподвижника Петра Великого — генерал-адмирала Ф. А. Головина. Он начал службу волонтером во флоте Голландии и Англии. Был чрезвычайным послом при шведском дворе. Занимал ряд других видных постов, пока не сделался президентом адмиралтейств-коллегии. При всех правительствах он держался в милости, что составляло удел лишь немногих вельмож. Встав во главе флота, он написал начальникам ревельской и беломорской эскадр:... «всеусердно желаю... благополучного успеха и счастия, и лучшей чести, а не бесчестия, не так как в прошедшей кампании было, дабы как флоту российскому, так и себе славу достать могли».
По сухопутным войскам также последовал ряд распоряжений. Обер-офицеров освободили, ради собственного исправления к настоящей войне, от вычетов из жалованья. Воспрещены были увольнения в отставку. Полки сосредоточивались ближе к театру войны. Ямские подводы разрешалось брать неволей. А главное — именным указом 11 февраля 1743 года — повелевалось по всему государству, не исключая Финляндии, произвести рекрутский набор, «не чиня никаких зачетов, дабы все верноподданные равную тягость несли». Страшной грозой проходил указ о рекрутском наборе по России. По воскресеньям он повторялся в городах и селах, в церквах и на ярмарках, чтобы никто не мог отговориться его незнанием. «С купечества, крестьян, дворцовых, ясашных, черносошных, сунодальных, архиерейских, монастырских, церковных, иноверцов и разночинцов, с трех сот тридцати душ требовался один человек». Набирать следовало здоровых, от 20 до 35 лет. Поставку рекрут надлежало произвести в два месяца. Кто уклонялся от службы при посредстве членовредительства, тех «бить кнутом», вырезать ноздри и ссылать в каторжную работу. «Бить нещадно кнутом» и тех приемщиков, которые брали взятки. Рекрут кормить так, чтоб они безвременно не помирали. Таков был дух времени. Заколачивание палками на смерть было обычным явлением, например, в прусской армии Фридриха Вельгельма I.
С открытием рекрутского набора начиналась покупка и продажа людей. Человек в начале шведской кампании стоил сто рублей.
Набор распространен был и на побежденную Финляндию. Рекруты отсюда, по представлении Ласси (от 16 марта), поступали в матросы; во флот брали также людей с купеческих судов. Те и другие, по окончании войны, буде не захотят продолжать службы (а Ласси в том сомневался), могут возвратиться домой.
Впоследствии Петр Ив. Шувалов ввел новый порядок отправления рекрутской повинности. Десять великороссийских губерний были разделены на пять частей, и эти части, по очереди, должны были укомплектовывать армию. Этим была значительно облегчена рекрутская повинность. Для предупреждения побегов ввели печальной памяти обычай — брить лоб. После беспорочной восьмилетней службы рядовой, по желанию, отпускался домой. Жалование рекрута было 50 к. в месяц, плюс провиант.