Швеция, казалось, находилась в тисках: с одной стороны гремели русские орудия при Корпо, с другой — слышался шум брожения далекарлийцев. Но представители Швеции не могли не видеть странного поведения России: она распиналась за чужие интересы и ради кандидатуры епископа Любского отдавала одну часть своих завоеваний за другой.
12 июня русские представители в свою очередь грозили отъездом, если Швеция не согласна уступить, вместе с Кюменьгородской губ., или Нюландию, или Нейшлотскую губернию. 14 июня состоялась конференция, с целью формального роспуска конгресса, при чем Румянцев проронил замечание о том, что и прерванные конгрессы возобновлялись. Конгресс был распущен. Русские и шведы ожидали паспортов, но первые явно давали понять, что готовы на дальнейшие уступки. Когда 15 числа все собрались у Седеркрёйца, русские отказались, sub spe rati, от притязаний на Саволакс, выговаривая для императрицы только г. Нейшлот и шлосс с берегом озера. Шведы также на свой риск положили уступить шлосс и город. В это время гр. Ласси с флотом миновал Гангэ. Это обстоятельство побудило Седеркрёйца и Нолькена не ставить более затруднений, особенно после того, как Румянцев, несколько раз приложившись к кресту, удостоверил приказание Императрицы не делать дальнейших уступок. Согласие было, наконец, достигнуто. Немедленно послали в армию приказание прекратить враждебные действия.
Общее впечатление от обзора занятий на конгрессе складывается не в пользу стойкости наших представителей. Объяснение кроется, очевидно, в том влиянии, которое оказывал на них русский Двор.
Из Або Румянцев писал однако А. Бестужеву, что лучше война, чем «безчестный и нерезонабельный мир». Но когда Императрице указали однажды на Румянцева, как на человека способного вести иностранные дела, Елизавета Петровна сказала: «может быть, он добрый солдат, да худой министр».
Итак, стороны, наконец, договорились. «Свейский король уступил... в совершенное непрекословное вечное владение и собственность»... из Великого Княжества Финляндского провинцию Кюменьгород, с находящимися в «оной городами и крепостями Фридрихсгам и Вильманстранд, и сверх того часть кирхшпиля Пюттиса, по ту сторону и к востоку последнего рукава реки Кюмени или Келтиса обстоящую, который рукав между большим и малым Аборффорсом течет, а из Саволакской провинции город и крепость Нейшлот с дистриктом и со всеми принадлежностями и правами».
Предложение Швеции об уступке Кексгольма и Выборга, с уплатой 3 мил. вознаграждения за военные издержки, с негодованием отвергнуто её Величеством.
«В уступленных, как напредь сего Нейштадским, так и нынешним мирным трактатом, землях, не имеет никакое принуждение в совести введено быть, но паче Евангелическая вера, кирки и школы, и что к тому принадлежит, на таком основании, на каком при последнем Свейском Правительстве были оставлены, и содержаны будут, однакож в оных и вера Греческого исповедания, впредь, також свободно и без всякого помешательства отправлена быть может и имеет.»
«Ея Императорское Величество Всероссийское обещает при том, что как все жители прежде присовокупленных по Нейштадскому миру ко Всероссийской Империи, Провинции Эстляндия, Лифляндия и острова Эзеля, так и вновь приобретенной Кюменьгородской провинции города и крепости Нейшлота с дистриктом принадлежащие обыватели Шляхетные и не Шляхетные, и в тех провинциях обретающиеся городы, магистраты, цехи и цунфты, при их под Свейским Правлением имевших привиллегиях, обыкновениях, правах и справедливостях, постоянно и непоколебимо содержаны и защищены будут».
После этого 1 августа состоялось подписание прелименарного мира, который был окончательно утвержден в Або 27 августа 1743 года. Уступленные земельные участки не являлись столь значительными, чтобы положение Швеции вследствие этого поколебалось; но нравственное влияние совершившихся событий было велико.
Швеция начала войну без всякого повода и тем не менее условия «вечного мира» не сделались для неё обременительными потому, что в это время в Стокгольме состоялось избрание в преемники бездетному королю Фридриху I — родственника Императрицы Елизаветы Петровны принца Голштинского (Готторпского) Адольфа-Фредрика, носившего титул епископа Любского. Он являлся братом умершего жениха Елизаветы Петровны.
Уступленная России область равнялась 226 кв. геогр. милям, была бедна и во время войны совершенно истощена.