Столь же маловажное значение имели и некоторые другие темные попытки подобного рода; идея финской самостоятельности мерещилась лишь в немногих и довольно ограниченных головах.
Через год Панину пришлось донести, что предложенной ему задачи он не в силах выполнить, и что иноземному послу трудно стоять во главе партии.
Фреденшерна ставил непременным условием, чтобы императрица, при вступлении её войска в Финляндию, объявила о своем полном нежелании ни расчленять, ни отнять ни пяди земли у Швеции и Финляндии. России предоставлялось только благодетельствовать и при том совершенно бескорыстно. Какую же пользу извлекала в таком случае империя? Она должна была содействовать торжеству партии шапок над партией шляп. И для этого государству предлагают лить кровь и золото своих подданных.
Столь наивно Россия не могла, конечно, отнестись к проекту Фреденшерна. Гр. Никита Панин был редкий по уму дипломат, чтобы возиться с утопиями или детски незрелыми проектами. Россия, пытаясь вмешаться в дело, имела в виду: или увеличить число своих подданных, или создать из Финляндии политическую единицу под своим покровительством. Фреденшерна, как политический делец, также должен был это понимать, и в таком случае его план, как финляндца — план изменника, какими бы оговорками он не сопровождался. Такими же изменническими предложениями являлись и проекты других членов партии шапок, желавших русского завоевания Финляндии, в период нахождения М. Бестужева в Стокгольме.
Дельцы типа Фреденшерна в Финляндии не вымирали. Мы их встретим в изобилии среди аньяльских заговорщиков (1789 г.) и в той группе эмигрантов, которые в царствование Александра I образовали шведскую колонию в Петербурге. Они смело шли к осуществлению своих фантастических планов. В реальной политике Екатерины II они встретили должный отпор, но космополитические стремления венценосного ученика Лагарпа явились благодарной почвой для развития вредных для России домогательств. В Спренгтпортене мы вновь узнаем Фреденшерна, но более политически созревшего и изворотливого.
О возвращении областей, утерянных по Ништадтскому миру, в Швеции более не думали. Но зато весьма серьезно занялись упрочением оборонительных средств Финляндии.
Давно уже родилось сознание необходимости укрепления финляндских форпостов, но дело откладывалось за неимением денег. Теперь решено было поставить Финляндию в такое положение, чтобы она могла в течение значительного времени отражать нападение собственными силами. За осуществление этого плана взялись два выдающихся деятеля, гр. Ганс Генрих фон-Ливен и подполковник артиллерии Августин Эренсверд.
Впереди г. Гельсингфорса раскинут целый ряд островов; на юг от них расстилается Финский залив, а на севере, благодаря им, образовалась обширная и глубокая гавань, удобная для большего флота. В 1550 г. Густав Ваза обратил внимание на природные удобства этой местности и пожелал основать здесь город. Но избранный им для этой цели песчаный остров Сандгамн не понравился жителям и они скоро перебрались на материк, к устью реки Ванды, где и заложили «Гельсингфорс». В 1616 г. Густав Адольф посетил новый город и открыл в нем экстренное заседание шведского риксдага. Однако и тут местные условия оказались недостаточно благоприятными, почему при королеве Христине, в 1639 г., город был перенесен Пером Враге верст на 5 к западу и после этого Гельсингфорс остался на том месте, где он красуется и развивается в настоящее время.
С военной точки зрения на указанную местность впервые обратил внимание Петр Великий. — 31 мая 1713 г. он составил «Пункты о настоящей кампании, каким образом оную продолжать» и в них прежде всего было сказано: «Гельсингфорс весьма надобно укрепить... также один корабельный вход (где могут неприятельские корабли к Гельсингфорсу с левой стороны пройти) засыпать каменьем»...
16 июля гр. Ф. М. Апраксин сообщал Боцису, что, на месте сожженного Гельсингфорсского посада, начали строить крепость, а 19 июля генерал адмирал доносил Государю, что «первые острова, где большой корабельный ход по обе стороны, людьми осажены, и редуты, где пристойно делать начали и чаем с Божиею помощью в скорости поспеем, только, Государь, кроме того устье, где кораблям ходить можно, осмотрели два устья глубоких, и каковую крепость начали строить посылаю до Вашего Величества с артилерным подполковником Геником чертежи, который оные устья и где заложена крепость осматривал и о всем Вашему Величеству устно донесет».