Бурный поток воинственных стремлений все ширился и рос. Задорное настроение охватило стокгольмскую молодежь, дам и девиц. Женщины разделились на группы и некоторые, желая показать свою принадлежность партии шляп, носили соответственные головные уборы. «За нашу страну и свободу!» — кричали члены риксдага. — «Война теперь или никогда!» Король колебался. Фридрих I любил спокойствие и по собственному побуждению не производил иных выстрелов, кроме охотничьих в королевском парке. Но, обвенчанный левой рукой с девицей Гедвигой Таубе, при жизни супруги своей королевы Ульрики Элеоноры, и прижив двух побочных детей, он увлечен был обещанием риксдага, узаконить их и записать членами рыцарского дома.
Разгоряченной фантазии шведов рисовалась легкость возвращения отнятых Петром Великим провинций. Собрав в Финляндии 15 тысяч войска, они рассчитывали беспрепятственно дойти до ворот Петербурга. Размечтавшиеся шведы настолько не сомневались в своих победах, что гордо говорили: лишь бы Господь Бог остался нейтральным, то можно быть уверенным в желаемом успехе. Чем рисковала Швеция? Финляндия давно принадлежала ей, но она составляла нечто иное, нежели Швеция. «Финляндия не считалась необходимым членом Швеции, от потери которого могли бы зависеть жизнь или смерть этого государства». Обладание Финляндией» давало Швеции лишь гордое сознание, что она может еще кой что потерять, не подвергаясь сама опасности». К нашему удивлению финляндцы, примкнувшие к партии войны, этого точно не знали и не понимали. Впрочем, обстоятельства сложились уже столь благоприятно для партии шляп, что протестовать против их стремлений представлялось почти рискованным.
II. Начало военных действий.
21-го июля 1741 года вопрос о войне с поражающей поспешностью прошел через секретный комитет, большую секретную депутацию (или секретнейший комитет) и через общее собрание всех членов риксдага. 24 июня составлен был манифест о войне, 28 числа его объявили в Стокгольме «при звуках труб и литавр». Жители Финляндии извещены были о войне только 10 августа.
Манифест гласил: «Мы, Фридрих, Божиею милостью Король Шведский, Готский и Венденский, и прочая, и прочая, и прочая, Ландграф Гессенский и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем сим всем Нашим верным подданным для исполнения и следования, каким образом Мы, вследствие многих обид, нанесенных в разное время Нам, государству Нашему и подданным Нашим Русским Двором, и каковые подробно изложены в изданном и напечатанном (особо) манифесте, где объявлены вместе с тем и все явные нарушения доселе существовавших между обеими державами трактатов и союзов, заключенных для благосостояния и безопасности Нашей, государства Нашего и верных Наших подданных, находимся вынужденными, воззвав к всеблагому Богу о милостивой помощи, взяться за оружие, и объявить сим во всенародное сведение, что Нами объявлена война против ныне царствующего Царя Русского. Почему всякое судоходство, все торговые и почтовые сношения, и всякая другая корреспонденция, как бы ни называлась, под какой бы то ни было формой, с Российской Империей, всеми новыми губерниями Русского государства, а также подвластными ему портами, городами и местечками, под опасением смертной казни, с нынешнего числа строжайше запрещается.
Извещаем сим о таковом Высочайшем монаршем Нашем повелении Нашего генерал-губернатора в Померании, Наших фельдмаршалов, наместников, командующих войсками генералов и адмиралов, губернаторов и всех других начальников на суше и море, чтобы они, вместе с своими подчиненными, таковую Нашу монаршую волю не только довели каждый в своей местности до всеобщего сведения, но строго, спешно и неусыпно наблюдали, чтобы оно было везде и всеми постоянно исполняемо.
Да будет же по сему точно и беспрекословно исполняемо всеми и каждым. А для большего удостоверения, Мы сей Наш манифест собственноручно подписали и приказали скрепить Нашей королевской печатью.
Дан в Государственном совете в Стокгольме, 24-го июля 1741 г. «Фридрих».
Сколько известно, этот манифест был написан под диктовку французского посла в Стокгольме.
В особом манифесте подробно перечислялись все провинности России, побудившие Швецию объявить ей войну. Извлекаем главнейшее.
...«Но русский кабинет не только нарушил мирный договор, но и, вопреки всякому народному праву, вмешался во внутренние дела Швеции и коснулся прав и привилегий государственных чинов, вмешался даже в вопрос о престолонаследии».
«Сверх того кабинет сей в разных случаях позволил себе употреблять против Швеции угрозы, а также неприличные против высоких властей выражения».