7. Учитывая вышесказанное, было бы не совсем верно датировать, как это делалось долгое время, третью французскую династию выборами на трон Гуго Капета. До него уже правили и другие Робертины. Им благоприятствовало и центральное положение их домена, между Орлеаном, Блуа и Парижем. Когда в 987 г. собрались сеньоры Франции, чтобы избрать своего суверена, то у них был выбор между Карлом Французским из дома Каролингов, герцогом Нижней Лотарингии, и Гуго Капетом.[5] Архиепископ Реймсский высказался в пользу Гуго. «Трон, – сказал он, – не занимают по праву наследования. На трон следует выбирать того, кто отличается не только благородством своего рождения, но и своей мудростью. Итак, коронуйте герцога…» Избрание Гуго Капета не является узурпацией власти: это законное признание сложившегося положения дел. Но первым Капетингам было очень трудно. Окружавшие их крупные сеньоры-соперники – графы Фландрии и Блуа, герцоги Нормандии, Анжу и Аквитании – полагали себя столь же могущественными, что и король. Если бы они объединились, то корона была бы против них бессильна. А юг вообще не признавал власть короля. Кто же объединит королевство? Иль-де-Франс Капетингов или Аквитания графов Тулузы? В тот период никто не смог бы этого предсказать. Избранный король полностью зависел от тех, кто его избрал. Он был так слаб, что даже мелкие сеньоры, такие как графы Корбея или Мелена, вызывали его беспокойство. Если бы он был вынужден отправиться из Орлеана в Париж, то для его устрашения хватило бы и башни Монлери, возвышающейся на холме. «Наследник Карла Великого не осмеливался покинуть свои пределы». Он мог располагать доходами только со своих собственных земель и, для того чтобы существовать, вынужден был переезжать из поместья в поместье, как некогда поступали короли варваров. Все те, кто его избрал, постоянно бросают ему вызов из своих неприступных каменных донжонов. Как живая ткань образуется клетками, так и Франция была образована феодальными клетками, ядром которых являлась крепость. Другие органы, и прежде всего мозг, не были еще развиты.
8. Однако новая династия имела в своей колоде несколько сильных карт. Король из дома Капетингов находился в центре страны, а его соперники были между собой разобщены. Его поддерживала Церковь. Во время очень торжественной церемонии коронации его голова и тело были помазаны елеем (смесь масла и бальзама). Считалось, что елей в склянке был принесен святому Ремигию голубкой для крещения Хлодвига, и такое божественное крылатое происхождение лишь добавляло значимости всей церемонии. После коронации король присутствовал на мессе и причащался и как мирянин, и как епископ,[6] что подчеркивало его почти священное положение. Вот почему свято верующий народ считал, что король получил свои полномочия от Бога и что уже ни один другой государь не обладает теперь такими же полномочиями. Позднее распространилось даже мнение, что король может творить чудеса и излечивать золотуху – «коснуться золотухи». (Еще и при Людовике XV в день коронации из всех концов королевства пришли тысячи больных только для того, чтобы их «коснулся» король.) Король не принадлежит к клиру, «его жена и меч не позволяют причислять его к монахам», но он и не совсем мирянин (М. Блок). Король Франции, король – Божий помазанник, король-чудотворец, в народном представлении оставался к тому же и наследником императора. В эти дни всеобщих раздоров, когда приближение тысячного года – конца света по Апокалипсису – нагнетало «волны страха», народные массы с ностальгической тоской вспоминали золотой век, «doulce France» – «милую Францию», которой великие государи даровали некогда мир. Легенда о Карле Великом поддерживала чувство национального единения: «Под сосной, возле куста шиповника, возвышается трон, весь из чистого золота; на нем восседает король, правящий милой Францией. Бела его борода, и глава его убелена». Он мудр, обходителен с женщинами, суров с неверными. Бог его любит и защищает. Вот тот государь, которого помнит и призывает французский народ. Уже в течение некоторого времени страна разделена на феоды, но воспоминание о единстве все еще не забыто.
5
Прозвище Капет (носящий плащ) происходит от слова
6
То есть король причащался хлебом и вином, как священник. Мирянин же в католической традиции причащается только хлебом.