Все же теперь Филипп IV пошел на открытый конфликт с папой римским. Он начал с запрета на экспорт золота и серебра из королевства. Это сразу сократило существенную часть папских доходов в тяжелый момент для Бонифация, поскольку у него были конфликты с местной римской знатью. Против желания он был вынужден пойти на компромисс и даже сделать примирительный жест в виде канонизации Людовика IX, дедушки Филиппа, в 1297 году. Более важным было то, что он позволил облагать налогом французское духовенство, чтобы оплачивать войны Филиппа во Фландрии.
Но когда в 1300 году Бонифаций VIII объявил Юбилей или Святой год празднования XIII столетия Рождества Христова, орды паломников прибыли в Рим, и невероятное количество денег поступило в казну благодаря их пожертвованиям. Папа был преисполнен счастья от этого свидетельства власти Святого престола. Сочетая уверенность в собственных силах с финансовыми поступлениями от Юбилея, он был готов вновь пробовать бороться против Филиппа.
Шанс представился в ноябре 1301 года, когда французского епископа судили за различные преступления королевским судом. Это было незаконно, ибо священников мог судить лишь церковный суд. Сразу же началась серьезная полемика между королем и папой. Бонифаций использовал обычные папские угрозы, но Филипп IV применил новое оружие — чувство роста национальной гордости среди французов.
Для папы римского все еще существовал единый христианский мир, в пределах которого могли править различные короли и люди разговаривали на разных языках, но он был объединен наследием Римской империи, общим для всех латинским языком, единым императором и, самое главное, единой церковью, во главе с единым папой римским.
Филипп думал иначе. Укрепление и расширение королевских владений, героические рассказы о Крестовых походах, которые в основном были написаны французами, популярная литература — все это помогало французам осознавать себя прежде французами, а уже потом христианами.
Филипп смело начал агитацию против Бонифация, обвиняя его во всевозможных преступлениях, приучая своих подданных видеть в нем лишь иностранца, нефранцуза, а уже потом папу римского.
Филипп также организовал собрание представительных членов всех трех сословий — дворян, духовенства и бюргеров — для того, чтобы консультироваться с ними, получить их согласие с его политикой и дать нации чувство участия в государственных свершениях. Ранее подобное происходило на местном или провинциальном уровне, но в этот раз впервые собирались представители со всей Франции. Поэтому это национальное собрание было названо Генеральными штатами. Это собрание удовлетворило Филиппа еще и потому, что, когда Генеральные штаты одобряли введение нового налога, это было желанием нации, принимающей решение, а не произволом королевской тирании, а значит, и налог встретит намного меньше сопротивления.
Даже духовенство не могло забыть свое французское происхождение, участвуя в «общенациональном» деле.
Бонифаций, возможно, и был готов отступить перед лицом ясного намерения Филиппа принять чрезвычайные меры в случае необходимости, но в это время произошло сражение при Куртре, и папа почувствовал, что Филиппу придется уступить. В ноябре 1302 года, спустя четыре месяца после сражения, он торжествующе выпустил буллу Unam sanctum. В этой булле папа ясно и прямо заявил, что папа римский был правителем не только в духовном, но также и мирском смысле и что все короли мира должны присягнуть на верность папе римскому, а все те, кто отрицает это, — еретики. Ни один папа до Бонифация не делал таких прямолинейных и властных заявлений.
Филипп не позволял себе быть удрученным поражением при Куртре или папским графоманством. Вместо этого в мае 1303 года он собрал специальную коллегию в Париже, в которую входили даже французские церковники, и сделал так, чтобы его адвокаты составили подробный список преступлений Бонифация. Папа обвинялся в религиозных преступлениях: ереси, колдовстве, установлении своих образов в церквах. Фактически он был обвинен в преступлениях против французской нации: из-за объявления французов еретиками и призывов уничтожить их, из-за высказывания, что он предпочитает быть собакой, чем французом, и тому подобного.
Единственное, что Бонифаций мог сделать в ответ, — это отлучить Филиппа от церкви, объявить его дурным правителем и объявить всех его вассалов свободными от вассальной присяги.
Король понимал, что некоторые из его вассалов могли попытаться использовать эту ситуацию в своих интересах. Поэтому Филипп действовал быстро. Интердикт должен был вступить в силу 8 сентября 1303 года. В тот день у Филиппа нашлись верные люди в Риме, готовые на решительные действия. Ими командовал Гильом де Ногаре, который возглавлял комиссию, составлявшую обвинения против папы. Используя в своих интересах вражду среди римлян, объединившись с семьей Колонна, которая смертельно ненавидела папу римского, Ногаре внезапно захватил папу в его летней резиденции в Ананьи, в тридцати милях к востоку от Рима.
Папа был арестован. Колонна были готовы убить его на месте, но Ногаре воспрепятствовал этому, хорошо зная, что, если дело зайдет слишком далеко, злодеяние возвратится, как бумеранг[58].
Бонифаций был освобожден и возвратился в Рим, но интердикт не был оглашен, и семидесятилетний папа, сломленный оскорблением, умер через несколько недель.
За ним на папский престол взошел Бенедикт XI. Новый папа римский был приверженцем Бонифация, но он делал то, что от него требовалось. Он признал Филиппа IV и не предпринял попытки продолжить борьбу. Он удовлетворился отлучением Ногаре.
Положение изменилось, и это было совершенно ясно. Предыдущие папы успешно боролись против монархов, используя в своих интересах феодальные принципы. Они всегда могли восстановить против короля крупных сеньоров и лишить целую нацию церковных милостей. Теперь все стало иначе.
При новых идеях патриотизма стало тяжелее подбивать сеньоров на мятеж и стало легче заставлять духовенство служить интересам страны даже против желания папы римского. Если раньше при выборе между папой римским и королем выигрывал папа, то теперь предпочтение отдавали королю.
Папство по-прежнему было влиятельным в некоторых странах и остается таковым даже по сей день. После Ужасного дня Ананьи папы больше не могли помыкать монархами.
Но Филипп IV не был удовлетворен. Он хотел большего. Ему казалось недостаточным, что папа римский его признает. Он хотел такого папу, который будет его марионеткой.
Когда Бенедикт XI умер в 1304 году, Филипп Красивый приложил максимум усилий для выбора подходящей кандидатуры. Кандидат был французом, архиепископом Бордо. Он был избран 5 июня 1305 года и принял имя Климент V.
Будучи человеком больным и слабовольным, Климент V с самого начала оказался под сильным влиянием французского короля. Филипп вынудил его согласиться на перенос папской резиденции из Рима в Авиньон, который, являясь папским владением, все же находился на территории Франции. Папа был француз, и ему теперь угрожали французские враги, как раньше итальянцы угрожали папам-итальянцам.
Климент должен был назначить столько французских кардиналов, сколько было необходимо для гарантированного выбора следующим папой француза. Фактически семь следующих пап римских, начиная с Климента V, действительно проживали в Авиньоне в течение шестидесяти восьми лет. Этот период истории папства называется «авиньонским пленением». Даже позже, когда папы возвратились в Рим, в течение сорока лет Авиньон был пристанищем претендентов на папский престол.
Папа также был вынужден аннулировать буллы Clericis laicos и Unam sanctum, снять отлучение с Ногаре. Но и это было не все.
Наконец он склонил голову и согласился не сопротивляться планам Филиппа IV относительно тамплиеров.
Гибель тамплиеров
Орден тамплиеров появился в Палестине после Первого крестового похода. В 1119 году некий рыцарь[59] посвятил себя защите паломников, стекавшихся в Иерусалим.