Верцингеториг прославился по нескольким причинам, корни которых уходят в историю. Прежде всего, как уже говорилось, одновременно с реабилитацией галлов была подвергнута сомнению роль франков и Церкви в создании Франции, а крещение Хлодвига перестали приравнивать к подлинному рождению нации. В XIX в. противники аристократии и сторонники республиканских идей, таким образом, вновь пробудили интерес к галлам и героическим деяниям Верцингеторига.
В 1824 г. в песне «Галльские рабы» Беранже оплакивает апатию французов, которые всё никак не избавятся от своего монарха Людовика XVIII, наследника франков. А в 1836 г. Бальзак в «Музее древностей», пишет о своем герое, маркизе д’Эгриньоне и его семье: «Вплоть до 1789 года члены этой семьи сохранили отвагу и гордость франков»[6]. Сам маркиз умер со словами «Галлы торжествуют!» на устах.
О галлах вновь вспомнили после поражения во Франко-прусской войне 1870–1871 гг.: отныне Верцингеториг олицетворяет героическое сопротивление захватчикам, а его поражение отнюдь не означает конец независимости — ведь галльские восстания в последующие века свидетельствуют о жизнеспособности этой нации.
Кроме того, поражение Верцингеторига несет в себе еще одну смысловую нагрузку: оно свидетельствует о древности нации. «О галлах начали говорить задолго до того, как появились первые упоминания о германцах. Галлы совершали набеги на Италию и Грецию… раньше, чем стало известно о существовании германцев… Ни у одной северной страны нет такой древней истории, какая есть у Галлии» (Шарль Биго. «Маленький Француз», 1883, цитата из работы Кристиана Амальви).
Названный «первым героем нашей национальной истории», Верцингеториг отныне предстает как объединитель, отец национального единства и защитник отечества, наследниками которого являются солдаты II года Республики, а затем Гамбетта и Клемансо.
В глазах де Голля он также является первым участником французского Сопротивления: тем самым Верцингеториг становится фигурой, примиряющей между собой всех французов. Галльский вождь воплощает народ, сопротивление и единство нации.
ВЕЛИКИЕ ПЕРЕМЕНЫ
Спустя несколько веков между феодальным Западом и тем, что сохранилось от бывшей Римской империи, некогда диктовавшей миру свою волю, уже не осталось практически ничего общего.
Как же произошли эти изменения?
От романизации государства к его дезинтеграции
От Гиббона до Пиренна и от Монтескьё до Фердинанда Лота исследователи не переставали задаваться вопросом о причинах «заката» и «падения» Римской империи, о внезапном наступлении Средневековья — исторического периода, само название которого появилось значительно позже. Был ли заложен кризис римского мира в самой Империи, и в частности в Галлии или других ее областях? Не ускорило ли обращение Империи в христианство, совершенное в 330 г. Константином, ее распад? Или крах был обусловлен нашествиями варваров? И если да — то с какого времени и каких именно варваров?
Буквально на следующий день после покорения Галлии Цезарь начал проводить политику ассимиляции, направленную на подавление чувства независимости галлов: он открыл римские города для местной аристократии и даровал многим городам Нарбоннской Галлии римское гражданство. Чтобы сломить сопротивление Марселя ассимиляции с римским миром, Цезарь расчленил подвластные городу земли и создал римскую колонию в Арле. К тому времени, когда Республика в Риме пришла в упадок, юг Галлии уже был оплетен сетью римских дорог, в регионе развивалось речное судоходство, а по всему краю были возведены римские постройки, сохранившиеся до наших дней: триумфальная арка в Оранже, амфитеатр в Ниме и т. д. Постепенно прощался со своим кельтским прошлым Лион, ставший типичной латинской колонией[7].
7
Есть основания полагать, что главными факторами, которые способствовали успеху романизации, стали оформление сословия колонов, постройка дорог, появление строительного раствора и предоставление жителям Империи римского гражданства. —