Добрыми католиками были, естественно, франки. Король отказался поддержать поворот крестовых походов в сторону земель, зависимых от его короны, поворот, в результате которого впервые с соблюдением принятых для этих походов правил рыцарей Христа направляли искоренять зло, поразившее сам христианский народ. Свой ответ папе Филипп Август также начинает с жалоб на Раймонда VI, шурина Иоанна Безземельного. «Мы, — пишет он, — не получили никакой помощи ни от него, ни от его людей, хотя он и держит от нас одну из крупнейших бароний королевств». Но затем, защищая свои прерогативы сюзерена и возражая папе, Филипп, как настоящий юрист, развивает аргументацию, понятную для такого знатока права, каким был понтифик: «Что же касается вашего предложения взять земли графа всем, кто захотел бы завладеть ими, то мы узнали от людей ученых и людей неученых, что вы не вправе так поступать, пока не осудите его как еретика [Раймонд и впрямь был отлучен от Церкви, но как пособник еретиков, а не как еретик]. И если он — еретик, вы должны бы нас об этом известить и нам предложить распорядиться его землями, поскольку он их держит от нас одних. Вы же этого не сделали…»
Крестовый поход был организован без участия короля. Тем не менее, прелаты, как и бароны, герцог Бургундский, графы Невера, Сен-Поля и Бара, которые в июне 1209 года двинулись к Роне, все были франками или бургундцами; дело веры фактически опять оказалось в руках монахов-цистерцианцев и небольшой группы рыцарей Иль-де-Франс, одержимых идеями крестового похода. Несколькими годами ранее эти рыцари отправлялись освобождать Иерусалим, а когда в 1202 году войско, в которое входила их группа, нацелили не на освобождение Палестины, а на взятие в интересах Венеции далматинского города Задар, населенного христианами, они одни продолжили свой путь к намеченной цели — освобождению Гроба господня, глубоко разочарованные отказом соратников последовать за ними. Неудача наполнила их сердца горечью. Возглавляли основной костяк непоколебимых сир Симон де Мон-фор-л'Амори, вассал короля Франции, «человек чистейший в своей непорочности, упорнейший в достижении цели, преданный делу служения Господу», а также люди из его рода, его дома, его друзья-цистерцианцы из аббатства Воде-Серней, соседствовавшего с землями сира. Они полностью отдавали себя делу этого нового паломничества, отнюдь не помышляя ни о грабежах, ни о завоеваниях, но считая себя обязанными искупить своею неколебимой преданностью делу Господню отход от истинного пути участников четвертого крестового похода.
При приближении крестоносцев Раймонд Тулузский подчинился всем предъявленным ему требованиям и явился нагим к базилике Сен-Жиль, чтобы во искупление грехов подвергнуться сечению розгами. Получив отпущение, он тут же примкнул к франкскому войску. С его переходом на сторону крестоносцев им оставалось лишь овладеть сеньорией Транкавелов, что и было быстро сделано: 22 июля пал Безье и следом за ним — Каркассон. И поныне жива память о резне, устроенной там победителями. В ней гибли и еретики, и правоверные христиане. «Убивайте всех подряд, — командовал папский легат, — Господь распознает своих». Не забыты женщины и дети, сожженные в кафедральном соборе, «расколовшемся посередине под действием пламени». Зверства были отнесены на счет «бродяг и босоногих проходимцев… одетых в одни лишь рубахи и галльские штаны, не имевших иного оружия, кроме дубин», и наемных бандитов и их главарей, услуги которых воины Христа сочли нужным оплатить. Виконт умер в заточении 10 ноября. Ему были устроены публичные похороны, поскольку было важно, чтобы все знали: сеньор захваченных городов мертв. Его земли были предложены герцогу Бургундскому и графу Неверскому, но оба они отказались принять их, считая свой обет исполненным и торопясь вернуться восвояси. Составленная по этому случаю комиссия — два епископа, четыре рыцаря и папский легат — решила передать все Симону де Монфору с условием, что он очистит эти места от еретической чумы. Де Монфор остался здесь со своими самыми надежными друзьями — всего лишь 30 рыцарями.
Еретическая зараза мерещилась им повсюду, бросала вызов со стен каждого кастеля, и они принялись осаждать и брать их один за другим. Минерв, Терм, Лавор были захвачены, очищены от ереси, и в ознаменование победы «на башнях их водружен крест Господень» (выше стяга Симона, ибо то Господь одолевал отступников, засевших в своих убежищах). При этом крестоносцы с наслаждением жгли «совершенных» десятками и сотнями, а вместе с ними и их сеньоров, нисколько не сомневаясь, что они тоже повинны в катарской ереси. Работа была нелегкой, но защитники веры использовали и добрых «брабантцев», и мощные осадные механизмы. Один каорец, житель Монпелье, взялся за сбор необходимых денежных средств. Начиная с лета 1210 года к крестоносцам стали подходить подкрепления, влекомые обещанным отпущением грехов или же искренним желанием послужить Господу. Под воздействием проповедей со всех концов Франции, из Аквитании, Гаскони сюда потянулись епископы, бароны и рыцари. Пешком приходили на Юг и экзальтированные простолюдины (в частности, из Прирейнских и Льежских земель, где проповеди оказались особенно эффективными), а вместе с ними немало разного сброда, движимого отнюдь не чистыми намерениями. Крепло убеждение, что именно теперь «по воле Небесной» бедняки покончат со злом. Следует помнить, что все это происходило как раз в то время, когда во франкских землях «юнцы» — лишние люди, вытесненные из сельскохозяйственного производства в процессе его развития, сходились в ватаги и, по призыву фанатиков в отрепьях, отправлялись неведомо куда, в поисках земли обетованной, обещанной теми, кто верил в наступление тысячелетнего царствия Божия на земле.
В 1210 году по Раймонду VI был нанесен новый удар. Он лишился своего домена и прерогатив государя. Взял их себе Симон, а его брат Ги завладел землями и полномочиями графа де Фуа, также отлученного от Церкви. Аббат монастыря Сито, папский легат, стал архиепископом Нарбонны, а аббат монастыря Воде Серией был поставлен епископом Каркассона. Зимой 1212 года в Памье состоялся «парламент» подобный собраниям во имя мира Божия. Приехавшие туда во множестве прелаты, клирики, рыцари и горожане решали, как «установить добронравие, изничтожить еретическую нечисть, возродить добрые обычаи, утвердить веру христианскую, а мирянам дать мир и спокойствие». Были обнародованы установления, тщательно подготовленные группой из двенадцати заседателей, двух епископов, одного тамплиера и одного госпитальера, четырех воинов из Франции, четырех местных рыцарей и двух горожан: «выбрали и франков, и местных людей, чтобы изгнать недоверие из всех сердец». Установлениями вводили для благородных и простолюдинов те же правила раздела наследства, что и существовавшие в Париже, и главное, для держателя фьефа утверждалось строгое правило служения по франкскому образцу. Наследницам замков впредь на десять лет запрещалось выходить замуж за местных людей без разрешения главы крестоносцев, но они были свободны выбрать себе мужа из числа рыцарей, пришедших с Севера. Таким образом, как представлял себе автор «Деяний сеньоров Амбуаза», обращая взор к временам Меровингов, франки теперь могли путем законной копуляции заменять собой южную аристократию.
Между тем вся политическая обстановка стала меняться. Для папы снова важнейшей оказалась судьба Святой Земли, и он искал примирения, обратившись за помощью к своему вассалу — королю Арагона. Прославленный победами над мусульманами Испании Педро II прибыл в Тулузу. Магистраты города и сам граф принесли ему оммаж, как и юный сын графа, обрученный с дочерью короля. Принимая под свое покровительство графство, король вместе с тем становился покровителем и своего зятя, не замешанного в связях с еретиками. Король перед Иннокентием III брал обязательство направлять юношу на путь истинной веры. Изменение позиции папы и эти новые вассальные обязательства тулузцев создавали угрозу правам французской короны. Стремясь защитить их, Филипп Август разрешил своему сыну принять участие в крестовом походе. Но уже 13 сентября в битве при Мюре, как и год спустя при Бувине, Господь даровал победу тем, кто сражался за Него. Симон де Монфор и его воины уступали в численности противнику. Но, должным образом очистив душу исповедью, приняв Святое Причастие и благословленные частицей подлинного креста Господня, они разгромили войско короля Арагона, графов Тулузы, Фуа и Комменжа, тулузских горожан и ремесленников. Осквернивший себя Педро II — ночь перед битвой он провел в постели с женщиной — был наказан сильнее, чем император Оттон: Педро убили в бою.