Однако король франков, принятый в коллегию епископов, поставлен под их надзор. И об этом также говорит ему Адальберон. Церковь составляет «порядок», который управляется божественным законом и «образует Царствие Небесное, весь род человеческий ему подчинен: ни один государь из него не изъят». Когда король осуществляет свою государеву власть, он тем более от этого подчинения не избавлен. В одной из своих ипостасей король равен прелатам, в другой — зависим от них.
Этот альянс, осуществлявшийся на практике не без трудностей, представляет собой главный, самый ценный козырь сохранившейся части политического наследия Каролингов, системы, когда епископ в каждом городе надзирал над графом как представитель сюзерена. Однако в Западнофранкском государстве, в отличие от Восточнофранкского, короли в X веке не пытались развить такую систему, уступая епископам графские права в городах-сите. Эта практика лишь слегка затронула Западную Франкию, когда во второй трети X века она на недолгое время оказалась под контролем германского короля Оттона. Поставив на епископские кафедры клириков из своей молельни, Оттон передал графские права архиепископу Реймсскому, его викарным епископам в Лаоне, Шалоне, Бове, Нуайоне и епископу Лангрскому. Прелаты сохранили полученные права. Их преемники станут шестью духовными пэрами короны. Процесс поглощения духовными лицами светских функций на этом прекратился. Именно поэтому споры из-за инвеституры в XI веке потрясли Западнофранкское королевство в меньшей степени, чем Восточнофранкское.
По Адальберону, «королевское ремесло» состоит в том, чтобы твердо поддерживать res publica, восстанавливать «добрый мир» после потрясений, вызываемых сатанинскими кознями. Для выполнения своих функций король приглашает епископов на собор, ожидая от его членов «совета» и «помощи». Их он требует от воинов, носителей чести, ибо все те, кто наделен в королевстве «публичными функциями», обязаны этой честью его главе. Королевская власть держится на их «верности». Такое положение обосновывает Аббон из Флёри в главе «О верности, должной королю». Королевские функции осуществляются на обширном пространстве. Как можно было бы обеспечить их осуществление, если бы «первые лица королевства» не оказывали сюзерену «со всем почтением честь, на которую он имеет право»? Он — единственный. В самом деле, он заявляет о своем праве ни от кого не зависеть, быть на равных с другим королем франков — Германцем, хотя тот и утверждает, что унаследовал от Цезарей державную мощь над всей землей. Разумеется, Адальберон, как и монах Рауль, заявляет: «Они оба первые, один — король, другой — император». Но сразу же добавляет, что предшественники Роберта были «каждый одновременно королем и императором». И напоминает, что иногда император спасался бегством от этих королей. Наконец, Адальберон замечает, что в своем королевстве король является единственным лицом, не получающим за исполнение своих обязанностей emolumentum — жалованье. Его честь исходит лишь от Господа. Королевская власть составляет ключ политической системы.
Роберт, который царствовал над франками в 1000 году, получил помазание в 987 году, несколько месяцев спустя после избрания королем и помазания своего отца Гуго. Сам он вступил на престол согласно обряду освящения, благодаря своим способностям, которые передаются по наследству. Во всех книгах по истории франкского народа, которые тогда писали, утверждается, что существует королевская раса, подчеркивается династическая преемственность, восходящая к Фарамонду, потомку Приама. Харизма королевской власти передается по наследству. Ни один из ученых мужей не сомневается в этом. Однако применение данного принципа порой наталкивается на трудности.