Процесс этот полнее и интенсивнее всего протекал в плодородных областях северной части Франции — там, где уже и в каролингскую эпоху был выше уровень агротехники и наиболее плотное население. Сельское хозяйство южных и восточных областей развивалось не только медленнее, но и на меньших площадях; оно опережало север лишь в отношении тех культур, которые требуют теплого климата или особых почв (виноград, оливки, красящие вещества и т. д.).
Прогресс выразился прежде всего в значительном расширении посевных площадей и в важном по тем временам улучшении сельскохозяйственных орудий. С этими явлениями тесно связаны изменения в способах использования тяглового скота и обработки почвы. Все это дало возможность повести систематическое наступление на леса, пустоши, болота, использовать во многих местностях более тяжелые почвы, интенсивнее обрабатывать землю и получать более высокие и устойчивые урожаи.
Некоторые улучшения в агротехнике, достигнутые в каролингскую эпоху, при всей своей бесспорности были относительными и ограниченными. Трехполье, плуг и т. п. еще не получили тогда широкого распространения, и земледельцы со своими по преимуществу деревянными сохами и заступами не могли повсеместно применять трехпольный севооборот, ибо плохо обработанная и мало удобренная земля требовала более частого и продолжительного отдыха. Население скапливалось главным образом в тех местностях, где повышенное природное плодородие почвы могло до известной степени компенсировать печальные следствия низкого уровня агротехники и обеспечить пропитание (в этом отношении характерно, что в IX в. население деревень вокруг Парижа немногим уступало по численности населению в XVIII в.). Но это неизбежно вело к значительному дроблению крестьянских наделов, что ставило под угрозу возможность вести нормальное пашенное хозяйство; сказывалось оно отрицательно и на хозяйстве сеньоров. Поэтому распашка нови повсюду стала первейшей необходимостью как для крестьян, так и для феодалов. Внутренняя колонизация имеет для общества, почти целиком живущего в условиях аграрного строя, первостепенную важность и заслуживает особого внимания.
Освоение в масштабах целой страны всей пригодной для земледелия площади распадается на несколько этапов в зависимости от характера и темпов этого процесса. Необходимо учитывать также его неравномерность в различных областях и разницу в достигнутых результатах. Кроме того, как было уже сказано, сельскохозяйственный прогресс послужил основой для общего развития Франции; поэтому важно определить возможно точнее хронологические рамки отдельных этапов внутренней колонизации.
В наиболее плотно населенных областях на севере, и отчасти в Бургундии, она началась уже с конца IX в., в других местностях — по большей части в XI в. Сперва объектом новых заимок послужили залежи и пустоши, более легкие для поднятия нови; затем люди устремились в леса, болота, ланды, на морские побережья. На первом этапе — до начала XII в. — масштабы и темпы освоения новых земель были еще ограниченны. Они заметно возросли около 1140–1150 гг. и во второй половине XII столетия достигли апогея.
Расчистки были преимущественно делом крестьянских общин; своим массовым характером они обязаны именно крестьянам. Но ими активно занялись также и сеньоры. Монастыри меньше остальных приложили руку к поднятию целины. Старые бенедиктинские аббатства уже до X в. присвоили себе значительные культурные площади; монахи новых орденов, главным образом цистерцианцы, хотя и селились в глухих местах, но занимались преимущественно скотоводством, а не земледелием.
Сперва небольшие по размерам заимки возникали в итоге усилий отдельных крестьян, большей частью по окраинам старых полей или на лесных полянах. Сначала их использовали в качестве лужков, затем распахивали. Часто таким полям обычай присваивал имена тех, чьим трудом они были вызваны к жизни. В областях малоплодородных или там, где условия рельефа ставили препятствия более массовым расчисткам, поднятие нови шло медленно, и лишь постепенно вокруг поселений расширялся ареал культурных площадей. Наоборот, при совокупности благоприятных условий начиналось систематическое проникновение в густые леса, покрывавшие еще в X–XI вв. значительную часть страны, особенно на севере, и разобщавшие поселения. Тогда потребовалось не только приложение коллективных усилий, но и разрешение сеньоров — земельных собственников. Начали возникать новые селения. На севере они назывались «новыми деревнями» (villeneuves, neuvilles, bourgs — здесь термин ville означает еще не город, а по-старому: деревню), на юге — «убежищами» (sauvetes). Порой они возникали, когда группа крестьян какой-либо деревни самостоятельно переселялась в глубь леса, порой это происходило по призыву сеньоров, приглашавших пришельцев (госпитов), откуда бы те ни являлись. Феодалам было очень выгодно увеличение населения в их владениях, и они приглашали госпитов на льготных условиях пользования землей. Иногда они заключали письменные контракты с лицами, бравшими на себя организацию «новых деревень», и предоставляли им там немалые права. Такими лицами зачастую бывали младшие сыновья рыцарских семей, не получавшие доли наследства. Иногда сеньоры соседних владений выступали совместно: определялся характер участия каждого в организации новых поселений, соответственно делились доходы. В тех случаях, когда на первых порах для устройства поселенцев нужно было произвести денежные затраты, светские сеньоры заключали долгосрочные договоры с богатыми рыцарскими орденами, монастырями, капитулами и т. п., ссужавшими им деньги.
Замечательно, что этот второй этап колонизации проходил наиболее быстрыми темпами, и уже в первой половине XIII в. она почти повсюду пошла на спад. В Парижском бассейне расчистки прекращаются в 30-40-х годах XIII в., на северо-востоке и на юго-востоке страны — в середине столетия. К этому времени почти все пригодные земли (при сохранении необходимых площадей леса и пастбищ) были там распаханы. Третий (последний) этап характерен устройством одиночных хуторов с огороженными полями и пастбищами (так называемыми бокажами). Именно таким путем было освоено в XIII–XIV вв. большинство новых площадей в центральных районах Франции.
В итоге внутренней колонизации IX–XIV вв. площади, освоенные под пахотные поля, виноградники, луга и пастбища, увеличились настолько, что дальнейшее — и притом лишь незначительное — их расширение стало возможно не ранее XIX в. Внутренняя колонизация закончилась во Франции раньше, чем в других частях Европы, и это имело самое непосредственное влияние на всю аграрную структуру страны.
Параллельно расчисткам происходило развитие агротехники, и прежде всего трехпольного севооборота. Его широкое (но отнюдь не монопольное) господство в северной половине страны не подлежит сомнению, однако систематическое и правильное использование было достигнуто далеко не сразу. Само по себе деление пашни на три участка еще не означало их ежегодного кругооборота в определенном строгом порядке. Все зависело от степени плодородия почвы, от ее обработки и удобрения. Поэтому регулярное трехполье довольно часто временно уступало место более продолжительным парам, а чередование озимых и яровых культур подчинялось различным местным условиям; на менее плодородных почвах сохранялось двухполье. К середине XIII в., т. е. когда уже кончились интенсивные массовые расчистки, во многих местах прочно установился четкий ритм трехпольного севооборота;
в дальнейшем в некоторых наиболее плодородных районах даже делались попытки перейти к четырехполью, когда часть пара засевалась травами. На юге страны трехполье было известно, но применялось лишь на лучших почвах либо спорадически. Двухполье там господствовало из-за недостаточного плодородия почв и слишком раннего сухого лета.