Сиагрий смог подготовиться к столкновению. По свидетельству Григория Турского, именно Сиагрий выбрал место битвы. Тем не менее поражение его было полным, и спастись он смог только бегством, которое привело его в Тулузу к Алариху (спасение оказалось временным, поскольку после первых же угроз Аларих выдал его Хлодвигу, который немедленно отдал его палачам). Не мешкая, победители битвы при Суассоне взялись грабить области, перешедшие к ним в результате победы, и прежде всего богато обставленные церкви Тут-то и возник известный поучительный эпизод с суассонской вазой. Хотя по обычаям войны, принятым и римлянами и варварами, а Хлодвиг-король считался хранителем и гарантом этих обычаев, военная добыча собиралась в общий котел, чтобы затем быть распределенной по справедливости между воинами, Хлодвиг пожелал уберечь от дележа одну из церковных ваз, которую требовал вернуть ограбленный епископ. Был ли это суассонский епископ, как это часто и безосновательно утверждалось, или реймский, как можно заключить, анализируя некий фрагмент завещания святого Реми? По правде сказать, не это важно. Гораздо важнее то, что в накаленной войной обстановке один из епископов не побоялся лично обратиться к победителю, и тот предпочел нарушить воинские обычаи ради приобретения (или сохранения?) расположения прелата. Последовал спор между королем и солдатом, закончившийся сокрушительным ударом последнего по вазе, о чем пространно повествует Григорий Турский, и жестокая месть Хлодвига следующей весной во время военного смотра.
Еще не усматривая во всем этом признаков намерения Хлодвига принять христианство, уже следует признать, что его сближение с партией епископов, которые все более и более выступали как подлинные носители власти в городах, помогло ему превратить свой военный успех в захват всей полноты власти. Весьма вероятно, что, обосновавшись в Суассоне, он принялся собирать налоги в свою казну, стал получать доходы от чеканки монеты (все еще с именем императора Восточной Римской империи) и начал захватывать казенные земли, чтобы размещать на них своих воинов. Во всяком случае, к северу от Сены такой захват определенно имел место, а оккупация земель между Сеной и Луарой шла с большими трудностями, медленно, не приводя к сплошному занятию территории. В юго-восточном направлении территориальные притязания короля остановились у ворот Лионского бургундского королевства, с которым он заключил договор о ненападении, получив от короля Гундобада (в 493 году?) руку его племянницы Хлодехильды, или Клотильды — ревностной католички, воспитанной так Каретеной, ее матерью. На западе продвижение Хлодвига было надолго задержано яростным сопротивлением армориканцев, с которыми, видимо, пришлось заключить договор около 500 года [16], И только к югу от Луары на территориях вестготов Хлодвиг смог предпринять ряд победоносных и, стало быть, многообещающих набегов, которые привели его сначала в Сентонж (494), а затем в Бордо (498).
Однако основные его усилия в девяностые годы века были направлены в другую сторону — на восток, где его целью была рейнская и зарейнская Германия. На это следует обратить внимание, поскольку до Карла Великого экспансия франков не раз меняла направление, обращаясь то к югу, то к востоку и отражая стремление к гегемонии как над бывшей западной частью империи, так и пад всей континентальной Германией, она также была продиктована стратегическими соображениями, связанными с условиями набора войск и необходимостью оберегать свои тылы. Сначала Хлодвиг обрушился на тюрингов нижнего Рейна, возможно ради того, чтобы свести старые счеты со своими родственниками по материнской линии, и «подчинил их своей власти», то есть сделал их своими данниками. Затем он начал войну против алеманнов, которые, придя из верхнерейнской области, угрожали рейнским франкам в бассейне Кёльна. Во время одной из своих стычек с алеманнами, которую часто отождествляют, руководствуясь сопоставлением двух разных мест повествования Григория Турского, с битвой при Тольбиаке (Цюльпих, что в тридцати пяти километрах к юго-западу от Кёльна), Хлодвиг будто бы и дал, подобно Константину, обет перейти в христианство, если «Христос, которого Клотильда славит как Сына живого Бога», ниспошлет ему победу.