Экспансия франкских племен и отсутствие какой-либо власти, кроме императора Анастасия, придавшего власти Хлодвига подобие законности в 508 году, открыли перед Хлодвигом возможность овладеть огромными пространствами земель, имперской казной, ширящимися за счет заброшенных в течение нескольких веков сельскохозяйственными угодьями. Таким образом, образовывается огромный земельный фонд, который еще долгое время будет питать и обеспечивать военные нужды.
Хлодвиг смог «посадить» на захваченные земли своих воинов и таким образом обеспечить себе возможность контроля над приобретенными территориями. Он размещал их в наиболее стратегически важных точках, таких, например, как центр Парижского бассейна, некоторые переходы через Луару, шарантские плоскогорья, восточная часть района Тулузы, где сохранялась угроза возврата — через Лорагэ вестготов, все еще державших в своих руках Септиманию. Таким образом, уже со времен Хлодвига королевская власть несомненно предполагает владение территорией и всеми, кто населял ее, независимо от их галло-римского или иного происхождения, и право короля диктовать законы и взимать налоги.
Наследники Хлодвига оказались после его смерти в ситуации, с которой до них столкнулись одни лишь бургунды: если ранее, во времена союзных Риму «федерированных» вождей, не владевших территорией, они спокойно поделили бы наследственное движимое имущество, накопленное в казне, то теперь им приходилось делить по справедливости еще и доходы, получаемые с земли и от взимания налогов с коренного населения.
Раздел. 511 год
Хотя раздел и был задуман, видимо, после долгих переговоров и, возможно, вооруженных столкновений, из которых более молодые вышли без серьезного ущерба, произведя справедливый равноценный дележ, не ущемляющий интересов кого-либо из наследников, — при определении границ владений каждого были в значительной мере сохранены основы административного деления, унаследованного от чиновничества бывшей империи. Сказалась и исконная двойственность исторических корней франкского населения. Так, Тьерри — старший сын Хлодвига от его первой жены, родом, как уже упоминалось выше, из долины Рейна, получил земли северо-востока (обе римские провинции Германии, Первую Бельгию, прилегающую к Рейну юго-восточную часть Второй Бельгии), а также весь бассейн среднего течения Рейна — территории, составлявшие ранее ядро королевства Сигебера. Клотар — младший из сыновей Клотильды (в этот период ему было около одиннадцати лет) получил северные территории — районы первоначальной экспансии салических франков: от прирейнской низменности до Суассона, включая Турне. Его старшие братья Клодомир и Хильдебер получили соответственно: первый — обширный бассейн Луары, второй — что-то, отдаленно походившее на будущую Нормандию, но с добавлением коридоров, идущих в направлении Парижа и Мена. Только что завоеванная Аквитания, представлявшаяся франкам как богатейшая территория, освоение которой сулило немалые выгоды, была разделена между братьями ранее менее рационально: старший Тьерри сохранил за собой все, что сам завоевал в Оверни во время кампании 507–508 годов.
Однако была ли тем самым поставлена под вопрос целостность королевства франков? В этот отношении раздел 511 года, как и последующие разделы, был недавно реабилитирован [19]. При этом исходили из констатации того факта, что если, с одной стороны, королей стало несколько, то королевство по-прежнему было одно, хоть и разделенное на несколько частей, которым немецкие историки дали название «Долевое королевство» [20]. Не забыто было и то, что четверо братьев избрали своими столицами: Тьерри — Реймс, a не Кёльн; Клотар — Суассон, а не Турне; Клодомир Орлеан, а не великолепный Тур, где нашла себе приют Клотильда; и, наконец, Хильдебер обосновался в Париже, то есть это были четыре города, расположенные неподалеку один от другого, в самом центре Парижского бассейна, в непосредственной близости от того места, где покоились останки основателя королевства и где можно было часто встречаться для выработки общей политической линии. В прошлом уже случалось, как отмечал в средние века греческий летописец Агафий, что «королевство оказывалось разделенным между тремя и даже более королями. Но это не служило достаточной причиной для возникновения гражданских войн. Случалось, конечно, что короли угрожали друг другу и выдвигали свои армии на боевые позиции. Но, оказавшись друг против друга, франки всегда предпочитали мирно договориться и своих королей склоняли к тому же. Нет у них таких законов и обычаев, которые обрекали бы на бедствия государство из-за ссоры королей» [21].