Дело в том, что участие в войне предполагало полное освобождение человека в благоприятное для сельских работ время года и обработку его земли кем-то другим. Кроме того, оно требовало значительных затрат на приобретение снаряжения, которое становилось все дороже по мере того, как росло значение кавалерии в массовой переброске воинов, а также в тактике сражений (количество всадников, мобилизуемых в период расцвета королевства, приближалось к 50 000). Конь, латы, каска, щит, копье, меч, кинжал, лук, колчан и стремена стоили примерно столько же, сколько стоили 18–20 коров. Это было одной из причин, заставивших Карла увеличить число королевских вассалов, которые пользовались хорошим доходом от налогов, взимаемых во всем королевстве, или с вновь завоеванных земель, как это было в Саксонии в 797 году. Обязательства таких вассалов, носившие по отношению к суверену чисто личный характер, предполагали постоянную военную готовность. Именно среди них Карл старался набирать членов своеобразных легких бригад из отборных бойцов, способных действовать всюду, быстро и эффективно, без оглядки на календарь. И если повторные экспедиции подготовили почву для оккупации Саксонии, то произошло это благодаря верности вассалов короля и эффективности легких бригад.
Это произошло также благодаря прямому использованию террора, так как Карл был уверен в божественном характере своей миссии, считая расширение своего королевства расширением царства Божия. От побежденного народа он требовал клятвы в верности, у народа-клятвопреступника отнимал земли, подвергая пыткам его вождей, выкалывая им глаза, отрубая руки, казнил заложников, проводил массовые ссылки. Саксонцы, не раз усмиренные и вновь восстававшие, пострадали от его ярости больше других народов: начиная с обезглавливания в 782 году 4500 заложников в Вердене и кончая массовыми выселениями в Галлию и особенно в Аквитанию в последние годы века. Именно такими средствами, не исключавшими, правда, и удивительное личное обаяние Карла, ему удавалось, по крайней мере внешне, сохранять территориальное единство безмерно расширившегося государства.
Ближайшие перспективы: к объединению Галлии
Авторитет короля был почти незыблем в Нейстрии и Австразии, откуда набиралась большая часть его войск и их командиров, благодарных ему за накопленную добычу. Однако Карлу оставалось еще замирить и присоединить к королевству юг Галлии и ее крайний запад. Плацдарм, созданный на подступах к Бретани в 749 году для Грифона, был обновлен. И действительно, в семидесятых годах здесь возникает британская зона, пограничная марка, включающая города Ренн, Тур, Анже и, конечно же, Ванн, которую, если верить свидетельству «Анналов Меца», Пипин основал еще в 753 году. Из руководителей этой провинции известны по крайней мере двое: Роланд, несчастный герой Ронсеваля, которого Эйнгард назвал «префектом британской марки», и Ги, представитель влиятельного австразийского рода Ламбертидов. В 799 году, воспользовавшись раздорами среди бретонских вождей, он осуществил решающую по замыслу экспедицию на полуостров. Однако уже через несколько лет возникла необходимость в новой кампании, она была проведена в 811 году и показала всю непрочность власти франков в стране, никогда не отказывавшейся от своей политической и религиозной независимости. В свое время Карл не пожалел, по-видимому, средств и присоединил к своим границам обширное герцогство с центром, как и во времена Грифона, в Ле-Мане. В конце 80-х годов его первый сын Карл стал управлять этим герцогством, подаренным ему в 772 году новой законной супругой Хильдегардой, внучкой герцога алеманнов Готфрида.