Отступление римлян из Германии лишило «алтарь убиев» его прежнего религиозно-политического значения. В то же время из провинции Белгики выделена была и та пограничная, прирейнская полоса, к которой свелась теперь римская Германия. Она образовала особую обширную военную территорию, распадавшуюся на Верхнюю и Нижнюю Германию — каждая с особой армией и особым военным легатом во главе. Первая шла от пределов Швейцарии к северу, примерно до линии между Кобленцом и Бонном. Вторая простиралась дальше на север.
Организация обеих Германий была довольно своеобразной. Они никогда не назывались провинциями. Это было нечто большее. Высшие должностные лица, поставленные над ними, пользуются равно гражданской и военной властью, и полномочия их способны были гибко расширяться в случае необходимости. Именуясь консулярами, тогда как легат Белгики был только praetorius (преторий), — они стоят иерархически выше его, и в случае волнения в Галлии могли вмешаться, что было бы невозможно, если бы управляемые ими округа были введены в рамки обыкновенной «провинции».
До эпохи Флавиев римское правительство на Рейне и Дунае держалось чисто оборонительной тактики, отражая нападения и поддерживая соперничество племен. Восстание Цивилиса в 70 году вывело его из этого положения. Дерзость германцев зашла далеко, на нее нужно было наложить узду. Кампания 73–74 гг. известна лишь по надписям. Не лучше знаем мы кампанию Домициана в страну хаттов в 83 году. Но политика этого времени ясна: верные системе Тиберия, императоры не мечтают о великой Германии, а лишь хотят короче связать линию Рейна с линией Дуная. Это позволяло сблизить армии обеих границ, давало им возможность поддерживать друг друга, и в будущем, может быть, уменьшить их наполовину, стало быть, облегчить податную и рекрутскую повинность населения. С 74 года проведена была укрепленная военная дорога от Аргентората (Страсбург) через нынешний Баден к Реции. Тем самым Десятинные Поля, включенные в Верхнюю Германию и простиравшиеся до линии Неккара, были защищены от вторжений варваров и открылись римской культуре, которая стала расцветать здесь с удивительной быстротой.
Траян довершил дело Веспасиана и Домициана, закончив возведение вдоль новой границы вала, limes, остатки которого недавние раскопки проследили на всем протяжении. Слово limes, собственно, означает не стену, а дорогу. Применяя к границе государства тот же обычай, что и к межам частной собственности, римляне задумали оставить между своей территорией и владениями соседей-варваров открытую полосу земли, шириной в 1–2 километра. Она не везде опиралась на укрепления. Если по линии протекала река, она считалась достаточной естественной границей, иначе воздвигались искусственные заграждения. Германский limes отделялся у Лорха от рецийского, который шел от Дуная. За Лорхом он поворачивал к северу и оканчивался у Майна, около Альтштадта, получая в реке свое продолжение. Он снова выступал у Нассау, огибая область Таунуса и кончался у Рейна, около Кобленца.
Этот вал был «гигантским» (так его иногда называют) только по протяжению. Он состоял из земляной насыпи 3–5 метров высоты, со рвом и палисадом впереди. На расстоянии приблизительно 15 километров шли одно за другим укрепления — castella (крепости), могущие приютить небольшой гарнизон. Все эти сооружения не могли остановить сильного и решительного неприятеля. Ничего не обнаруживает в них исключительно или даже преимущественно стратегического назначения. Вал шел прямо, по горам и долинам, игнорируя выгоды в колебаниях почвы, которые можно было бы использовать для увеличения его оборонительной силы.
Что касается крепостей, то в выборе их места в такой же мере руководились удобством и приятностью местоположения, как и военными соображениями. Римские полководцы слишком хорошо знали свое ремесло, чтобы рассчитывать на защиту чего-то вроде «китайской стены». Они знали, что нет ничего хуже, как ожидать сражения с мечом в ножнах, за стенами крепости по линии в 200 миль. Limes был рассчитан не на войну, а на мир, но мир неспокойный, прерывавшийся не столько общими нападениями, сколько мелкими вторжениями грабительских шаек. Нужно было, чтобы они не проскользнули незаметно, а для этого достаточно было самого небольшого препятствия, — лишь бы оно имелось повсюду. Часовые били тревогу, отряды сбегались из фортов и легко справлялись с нападавшими. Флотилия, которой поручена была охрана Рейна, выполняла ту же службу вдоль реки.