С приходом Филиппа Орлеанского к власти во Франции началась новая глава в нисходящей эволюции монархии — время упадка, самодискредитации привилегированных сословий и кризиса абсолютизма, приведшее страну в конце концов к революции. В годы регентства «оба величества» (les Deux Majestes — правительство и церковь) равно дискредитировали себя в глазах страны. После длительного периода показного благочестия, насаждавшегося покойным королем и его морганатической супругой госпожой Ментенон, регентство ознаменовалось поразительным падением нравов: двор во главе с Филиппом Орлеанским и его дочерью, герцогиней Беррийской, почти афишировавшими свои пороки, подавал пример такого чудовищного распутства, что скоро стал «притчей во языцех» во всей Европе; при нем абсолютизм стал представлять собой открытое «зрелище гниения и распада»[228]. Примеру двора следовало высшее дворянство. Об оргиях распутства и преступлениях знати говорили вслух; поэтому не удивительна запись в дневнике парламентского адвоката Маре, отражающая взгляд просвещенного буржуа на дворянство: «Никогда благородное сословие Франции не было менее благородно, чем теперь» [229].
Не менее скандальной была и внутренняя жизнь галликанской церкви: появление в 1713 г. папской буллы Unigenitus, направленной против янсенистов, привело к раздорам, даже почти к расколу среди духовенства и верующих, В церковные распри оказались втянуты правительство, сам регент, парламенты и общественное мнение страны. Споры молинистов (сторонников буллы) и янсенистов, отвергавших ее, лихорадили Францию на протяжении почти полстолетия: религиозная оппозиция превращалась в политическую, правительство несколько раз отправляло парламенты (целиком или отдельными палатами) в ссылку (в 1720, 1732, 1740 гг.), парламенты отказывались регистрировать королевские эдикты или регистрировали их только под прямым нажимом правительства, сопровождая регистрацию ремонтрансами и оговорками, сводившими значение этих эдиктов на нет.
В глазах Франции булла становилась знаменем церковной реакции и иезуитов; этого было достаточно для того, чтобы все объединились против буллы. Вокруг нее создается огромная анонимная литература: против ее сторонников публикуется множество памфлетов, сатирических брошюр и насмешливых куплетов, и общественное сочувствие позволяет авторам, типографам и уличным продавцам укрываться от преследования властей. Так, в течение десятилетий не удавалось обнаружить типографию оппозиционной янсенистской газетки, хотя она помещалась в дровяном складе на окраине Парижа. Поэтому нельзя считать преувеличением запись в дневнике д'Аржансона, сделанную им в 1731 г.: «Королевская власть потеряла значение, так как ей ни в чем не повинуются»[230].
«Чудеса» янсенистского святого — дьякона Париса, кликушеские выходки его почитателей, бившихся в конвульсиях на его могиле, и «контрчудеса» выдвинутой иезуитами монахини с комическим именем Марии Алякок[231] сделали все эти споры темой насмешливых песенок и в большой мере способствовали ослаблению религиозного чувства у французов[232].
Регент попытался маневрировать между иезуитами и янсенистами, но в результате уже к 1720 г. рассорился с Парламентом и даже направил несколько его членов в ссылку. Он вызвал недовольство финансистов, знати и церкви попытками облегчить налоговый гнет, ложившийся исключительно на низы третьего (податного) сословия, и как-то упорядочить налоговую и финансовую систему страны. Из доклада Буленвилье, поданного регенту, стало известно, что из 750 млн. ливров податей и налогов, уплачиваемых народом, в государственную казну поступает только 250 млн.[233] При этом привилегированные сословия — церковники и дворянство — налогов почти не платили. В связи с этим вновь прибегли к системе «выжимания губок»: на многих откупщиков были наложены огромные штрафы (от которых откупились крупными взятками министрам и знатным особам), а некоторых выставили к позорному столбу, после чего отправили на галеры.
229
232
См.: P. Barriet et F. Vermillet. L'Histoire de France par les chansons, 4 vols. Paris, 1955 t. Ill, p 154, 155.
233
A. Tocqueville. Histoire philosophique du regne de Louis XV. Paris, 1847. t. I. p. 90.