Перемены в положении классов в XIII веке
В этом же сравнительно мирном и благополучном XIII в. произошли важные перемены в положении классов и сословий французского общества.
Важнейшей переменой следует признать начавшееся освобождение крестьян от личной зависимости[93]. Сокращение барской запашки, которую сеньоры раздавали крестьянам за натуральный и денежный ценз (поэтому такие участки стали называться цензивами, и впоследствии этот термин распространился на все крестьянские земли), способствовало исчезновению не только барщины, но и серважа, так как отсутствие потребности в принудительном труде делало личную зависимость ненужной. Отдельные случаи выкупа бывали в XI–XII вв., но в XIII в. он принял в экономически развитых районах массовый характер. Специфика этого процесса во Франции заключалась в том, что во многих случаях освобождение от личной зависимости происходило в форме выкупа четырех сервильных повинностей: шеважа, формарьяжа, менморта и произвольной тальи. Но бывали и другие формы выкупа, определявшиеся разной степенью зависимости (например, если бывшие госпиты, занявшие когда-то новые расчищенные участки, не были обременены всеми сервильными повинностями). Выкупались как отдельные лица и семьи, так и целые деревни и даже группы деревень; в таких случаях инициатива исходила от сеньора, заинтересованного в получении крупной суммы. Цена выкупа устанавливалась в результате соглашения (иногда долгих споров) с сеньором и поэтому не была стабильной. Выкуп оформлялся особым документом, в котором были определены следуемые в дальнейшем с крестьян повинности; главное место среди них занимал денежный фиксированный ценз.
Светские сеньоры и король охотнее и дешевле, чем церковные учреждения, продавали хартии освобождения, ибо больше нуждались в деньгах (как правило, в крупных единовременных взносах), нежели богатая церковь, на землях которой дольше сохранялась барщина. По — видимому, по этой причине в крестьянском восстании «пастушков» (1251 г.) в Северной Франции главным объектом ненависти восставших была именно церковь[94].
Выкуп крепостной зависимости не мог быть осуществлен без достаточного развития денежной ренты и являлся важным признаком возросшей товарности крестьянского хозяйства. Однако далеко не все крестьяне обладали порой значительными деньгами, необходимыми для освобождения; многие брали их в долг у городских ростовщиков или у разбогатевших управляющих сеньориями. Обеспечением долга служила земля, т. е. появилась ипотека.
Развившийся в XIII в. процесс освобождения крестьян продолжался в XIV в., а отчасти и дольше. Хотя отдельные группы сервов сохранились во Франции вплоть до революции (главным образом в экономически отсталых восточных провинциях), но в целом французское крестьянство приобрело в XIII–XIV вв. личную свободу. Конкретно это означало свободу наследования и брака, а также охрану имущества от произвольного сеньориального обложения, что в экономическом отношении было самым главным. Однако эти благоприобретенные права на имущество крестьянам пришлось в дальнейшем неоднократно отстаивать в борьбе со стремлением феодалов увеличить феодальные платежи[95].
В социальном плане не меньшую важность имело освобождение от сеньориальной юрисдикции; в качестве лично свободных людей крестьяне могли обращаться в королевский суд.
При освобождении крестьяне сохранили все свои права наследственных держателей земли, пользующихся за плату общинными угодьями; никаких дополнительных денег за землю они не платили. Освобождение подняло также их социальное положение и приблизило его к положению мелких городских ремесленников.
Очень велики были социально-экономические результаты освобождения крестьян, полностью сказавшиеся в последующие столетия. Усилилась имущественная дифференциация крестьянства, т. е. выделение из его среды немногочисленных богатеев и слоя малоземельных и даже безземельных бедняков, существовавших благодаря огородам, общинным выпасам, найму на сезонные работы, домашнему ремеслу либо покидавших деревню ради города. Освобождение обеспечило беспрепятственный отлив в города рабочей силы, развитие в деревне временного наемного труда и возможность проникновения в сельские местности скупщика земли (главным образом горожанина). Неравноправность крестьянина сохранилась, но она мало чем отличалась от сословной ущемленности мелких ремесленников. Главное же, она не мешала крестьянину приобрести права юридического лица. Именно поэтому его владение землей стало приближаться к фактической собственности. Он по своей воле продавал, покупал, закладывал землю, дробил свой участок. Согласие сеньора на все эти сделки сделалось уже в XIV–XV вв. скорее формальностью (он даже был заинтересован в мобильности земли, поскольку каждая ее продажа или покупка облагалась пошлиной в его пользу, а ценз продолжал поступать и с нового владельца).
93
25 Основной труд по этому вопросу принадлежит М. Блоку (М. Block. Rois et serfs — un chapitre d'histoire capetienne. Paris, 1920). См. также его статьи, собранные в посмертном издании: М. Block, Melanges historiques, t. 1 et 2. Paris. 1963. Современные исследователи (Ch. Perrin, L. Verriest и др). полемизируют с некоторыми взглядами М. Блока (см.: Ю. Л. Бессмертный. Феодальная деревня и рынок…, стр 308–327).
94
В. Л. Керов. Восстание «пастушков» в Южных Нидерландах и Франции в 1251 г-«Вопросы истории», 1956, № 6.
95
Следует учесть, что речь идет только о повинностях сеньору, а не о королевских налогах. Феодальная рента значительно повысилась лишь в XVIII в., с наступлением так называемой феодальной реакции.