Правительственные комитеты заведовали управлением и администрацией через посредство временного Исполнительного совета (которого не упраздняли еще в течение нескольких месяцев), командированных депутатов, которые были подчинены Комитету общественного спасения, через посредство дистриктов, национальных агентов, революционных комитетов, а также через посредство Якобинского клуба и его многочисленных филиальных отделений, которые являлись помощниками правительства в деле очищения правительственных органов от подозрительных лиц. Конвент сохранил за собой право назначать командиров сухопутной и морской армии. Прочих высших офицеров назначал Исполнительный совет, но они утверждались Комитетом общественного спасения. Командированным депутатам было предоставлено право отрешать и временно назначать чиновников всякого ранга, под условием доносить об этом Комитету общественного спасения. Европе было официально сообщено, что последний представляет собой правительство Франции: „Комитет общественного спасения нарочито уполномочен производить важнейшие дипломатические операции, и он непосредственно будет совершать все акты, вытекающие из этих операций“. Сверх того, путем основания законодательного бюллетеня, декрет 14 фримера обеспечивал быстрое и однообразное исполнение предписаний Конвента“.
40О революционном календаре. Началом новой эры для Франции было признано 22 сентября 1792 г., „день осеннего равноденствия, тот момент, когда солнце вступило в созвездие Весов, в 9 ч. 18 м. 13 с. утра по часам Парижской обсерватории“. Значение названий месяцев таково: вандемьер — месяц сбора винограда; брюмер — месяц туманов; — фример — месяц морозов; нивоз — месяц снега; плювиоз — месяц дождя; вантоз — месяц ветра; жерминаль — месяц произрастания; флореаль — месяц цветения; прериаль — месяц лугов; мессидор — месяц жатвы; термидор — месяц зноя; фрюктидор — месяц плодов.
В дни общественного мнения можно было безнаказанно говорить все, что угодно. Раз в 4 года санкюлотидов было не 5, а 6, и этот шестой день, „революционный“, был днем особого национального праздника.
Чтобы сгладить след „монархических и церковных предрассудков, грязнивших каждую страницу календаря“, Конвент заменил имена святых названиями сельскохозяйственных продуктов и земледельческих орудий. Таков был республиканский календарь, державшийся более двенадцати лет и официально отмененный лишь 1 января 1806 г.
41 Уже 18 октября городской совет отменил всякого рода религиозные церемонии; были удалены отовсюду мощи и статуи святых, и запрещены крестные хода и хождения по святым местам. Парижане встретили эти меры как будто бы с одобрением, и это побудило Эбера и Шометта убедить парижского конституционного епископа Гобеля, ради примера для других, сложить с себя сан. Гобель с готовностью согласился на это; 7 ноября 1793 г. он явился со своими викариями в Конвент в сопровождении Шометта, сложил знаки своего священнического достоинства и надел красную шапку. Гобель сказал при этом: „Я принял сан, возложенный на меня народом. Я стал епископом, когда народ еще хотел епископов; я оставляю этот сан, когда народ уже не желает епископов. Духовенство, подчиненное мне, проникнуто такими же мыслями“. Священник Вожирар подтвердил это заявление, и многие священники сложили с себя сан.
Поступок Гобеля вызвал подражание в департаментах. Из церквей забирались драгоценности, кресты, облачения и т. д., и все это отправлялось в Конвент для употребления на пользу отечества. Колокола переливались в пушки…
Но из всего этого вовсе не значит, чтобы христианский культ был уничтожен: даже священники, не отказавшиеся от своего сана, оставались чиновниками государства. Во всем движении предполагалась полная его добровольность. Священник Грегуар, известный своей полной преданностью республике, все время оставался, например, верующим христианином. Только создание вместо христианства (для тех, кто его добровольно бросил) культа чистого разума придает некоторый видимый насильственный облик религиозной реформе.
Собор Парижской Богоматери был превращен в храм Разума. Сюда собирались поклонники нового культа; читались конституция и Декларация прав человека или устраивались иные чтения и сообщались известия с театра военных действий; играла музыка, пелись патриотические песни. Тут стоял ящик в виде головы животного, называвшийся „ртом мудрости“; в него опускались анонимные предложения, жалобы и советы по вопросам общественного блага.
Вот как описывает В. Блосс одно из торжеств нового культа: „Длинная процессия шла к собору Парижской Богоматери. Впереди несли бюсты Лепелетье и Марата, а за ними „богиню разума“. Она сидела на троне, несомом четырьмя мужчинами. Существует общераспространенное сказание, что богиню разума изображала проститутка. Это совершенно неверно: ее изображала жена депутата Моморо, известная своей красотой. Около нее находилась „богиня свободы“, изображаемая актрисой“.
Уверения, будто с праздниками Разума были соединены оргии, — тоже гнусная клевета. Напротив, именно Шометт уговаривал экзальтированных женщин не выходить из пределов женственности. 18 ноября толпа фантастически разубранных женщин проникла, под предводительством некоей Розы Лакомб, в зал Коммуны и держала себя здесь очень навязчиво. Шометт напомнил им об их обязанностях, как матерей и хозяек, и, восхвалив верную и заботливую супругу, закончил такими словами: „Мы должны презирать бесстыдную женщину, — плевать на ту женщину, которая одевается в мужское платье и отвратительно меняет красоту, данную ей природой, на пику и красную шапку“. Было решено не принимать вперед подобных женских депутаций, не вторгаясь, впрочем, как сказал Шометт, в их права.