Так как денежные затруднения росли, то де Бриенн попытался вступить в соглашение с парламентом. Но он опять взялся за дело неумело. Он привлек на свою сторону несколько старых членов парламента и, полагаясь на их влияние, вернул парламент из Труа; недолго думая, он представил ему проект займа в 400 миллионов, с реализацией в течение четырех лет. Де Бриенн обещал в течение этих четырех лет созвать Генеральные штаты, опубликовать государственный бюджет и восстановить Нантский эдикт.
Чтобы не терять народного расположения, парламент должен был пойти дальше по избранному им пути, к тому же он был уже связан своим заявлением по вопросу об утверждении налогов. Решительное заседание состоялось 20 сентября 1787 года. Отношение к нему герцога Орлеанского придало этому заседанию особое значение. Повздорив с двором, этот распутный принц стал на сторону оппозиции. Многие думали, что он надеется таким образом попасть на престол после низвержения старшей линии Бурбонов и ищет только популярности; были и такие, которые видели в нем человека, действительно преданного народу; многие, наконец, безусловно не доверяли ему. Чего ему нужно было? Может быть, он и сам этого не знал и просто из любви к приключениям примостился к революции, а она поглотила его. Словом, 20 сентября он выступил в парламенте вождей оппозиции. Когда король появился для занесения указа о займе в реестр, герцог Орлеанский своим дерзким поведением совершенно смутил его, и Людовик XVI, вконец растерявшись, покинул заседание. Заем был отвергнут, но герцог Орлеанский был сослан в один из замков, а много знаменитых парламентских ораторов заключены были в государственную тюрьму. Арест членов парламента во время заседания возбудил, конечно, сильное недовольство во всей Франции.
Де Бриенн окончательно потерял надежду справиться с парламентом обыкновенным путем и вместе с королем задумал совершить государственный переворот. Но как ни держались в секрете эти приготовления, парламент узнал о них; он энергично и искусно приготовился к самообороне. 4 января 1788 года он объявил незаконными бланки о задержании и произвольные аресты вообще, а 27 апреля последовало объявление основных законов французской монархии. К числу их, между прочим, были отнесены утверждение налогов Генеральными штатами, несменяемость судей, право парламента отклонять противозаконные эдикты, право гражданина на справедливый суд и гарантии от произвольного ареста. Этим впервые было заявлено, что Франция – монархия, управляемая королем на основании законов; ввиду предполагаемого государственного переворота, это заявление носило характер самого недвусмысленного протеста.
И только теперь, увидев, до чего доведен парламент, двор испугался, но Бриенн все-таки не отказался от своего проекта. Было опубликовано три королевских эдикта, которые заранее стали известны парламенту через члена его д’Эспремениля; последнему они были кем-то присланы, и он принес их в парламент. Эти эдикты лишали парламент всякого политического значения, отнимая у него функцию регистрации эдиктов. Место его должна была занять исполнительная камера (cour plénière), составленная из лиц, зависимых от двора. Судебная компетенция парламента тоже была значительно сужена, а число членов его уменьшено.
Эдикты эти были опубликованы 8 мая 1788 года, но они не возымели никакого действия. Парламенты всей Франции заявили протест против этого нарушения основных законов и объявили бесчестными всех будущих членов исполнительной камеры. Дворянство отправило к двору депутации для выражения протеста. 12 дворян, составлявших такую депутацию от дворянства Бретани, по приказу короля были заключены в Бастилию, но вместо них явилось пятьдесят других. Во многих провинциях начались народные восстания, вызванные недородом и голодом. Войско тоже не находилось вполне в распоряжении правительства; правительству приходилось теперь расплачиваться за недопущение к офицерским должностям лиц недворянского происхождения. Офицеры очень хорошо понимали, что в борьбе парламентов с монархией дело идет о привилегиях дворянства, и склоняли войска к неповиновению. Один полковник в Дофине заявил, что в его полку все, кончая полковником, ненадежны. В Париже каждую минуту можно было ожидать всеобщего восстания. При таких условиях попытка к государственному перевороту сверху успеха иметь не могла. Над головой де Бриенна не переставала висеть опасность неизбежного государственного банкротства. Двору пришлось уступить и созвать Генеральные штаты, давно ставшие уже народным лозунгом. Королевским эдиктом исполнительная камера была окончательно отменена и созваны Генеральные штаты на 1 мая 1789 года.