Выбрать главу

При кликах «К оружию!» толпа рассеялась по улицам, не имея перед собой никакой определенной цели. Люди неуверенно метались туда и сюда, как это всегда бывает в таких случаях. В одном магазине забрали бюсты Неккера и герцога Орлеанского и с триумфом понесли их на площадь Людовика XV. Всех встречных прохожих вынуждали снимать перед этими бюстами шляпы. В тот момент, когда эти бюсты обносили вокруг изваяния любовника Дюбарри, появился князь де Ламбек во главе драгунского полка Royal-Allemand (королевско-немецкого). Этот грубый солдат тотчас же приказал своей кавалерии произвести сабельную атаку на толпу, и много народа было зарублено и растоптано лошадьми. Безоружная масса рассеялась по улицам с криками: «К оружию!» Герцог Орлеанский тоже советовал вооружиться, и общество избирателей в городской ратуше раскрыло народу находившийся там склад оружия. Как всегда в таких случаях, оружейные мастера и торговцы должны были отдать принадлежащее им оружие, и это нельзя назвать грабежом, потому что большинство их охотно делало это. Предметов ценных нигде не грабили и не расхищали. Французская гвардия была на стороне народа, потому что он освободил несколько заключенных в аббатстве гвардейцев. Гвардию держали в казармах, приставив к ней в качестве караула отряд полка Royal-Allemand, состоявшего из одних немцев. Но когда гвардии стало известно, что началось народное возмущение, она вырвалась из казармы, не обращая внимания на офицерские приказания. «Вы за третье сословие?» – спросили они драгун. «Мы за наших начальников», – ответили те. Началась битва. Гвардия дала залп; много драгун было убито, а остальные разбежались. Форсированным маршем двинулась гвардия на площадь Людовика XV и заняла там позицию, чтобы вместе с народом отразить нападение ожидаемых с Марсова поля войск.

Но этого нападения не последовало. Де Безанваль, командовавший на Марсовом поле, правда, выступил, но не мог заставить свои войска напасть на гвардию. Некоторые войсковые части перешли на сторону народа, и Безанваль ретировался опять на Марсово поле. Пока что народ срывал свой гнев на королевских таможнях и разрушал их вместе с барьерами.

Двор не был особенно опечален восстанием, так как он надеялся, что легко можно будет подавить его и без всякого затруднения разогнать национальное собрание. Парижская городская дума, во главе которой стоял негоциант Флессель, отступила на задний план, так как ничего не хотела предпринять против двора. Место ее заняло заседавшее в городской ратуше собрание избирателей, объявившее, что оно не разойдется, и вынудившее Флесселя стать во главе собрания.

На следующий день, 13 июля, с самого раннего утра зазвучал набат, и народ высыпал на улицы, отыскивая оружие. Оружия находили очень мало, и Флессель в данном случае оказался предателем. Он говорил, что там-то и там-то хранится оружие, но всякий раз оказывалось, что это было неверно. Было ясно, что он хочет затянуть дело, чтобы приближающиеся войска нашли народ еще безоружным. Но комитет избирателей энергично взялся за народное дело. Он постановил организовать гражданскую милицию (национальную гвардию), назначив ей кокарду синего и красного цветов – цвета города Парижа. Так как сейчас же нельзя было раздобыть того количества ружей, которое нужно было для 18 000 человек гражданской милиции, то комитет избирателей заказал 50 000 пик, которые и были изготовлены в невероятно короткий срок. Таким образом, можно было надеяться оказать успешное сопротивление, но и в тот день нападения не последовало, так как Безанваль не был достаточно уверен в своих войсках и ожидал медленно подходивших подкреплений.

Национальное собрание объявило себя постоянным, потребовало удаления войск и учреждения гражданской милиции, выразило сожаление по поводу отставки Неккора и возложило ответственность за все, что произошло и произойдет, на королевских советников. Дворянство и духовенство приняли участие в этих постановлениях.