Но и эту песню умудрились объявить двусмысленной и наркотической. И все из-за того, что в песне используется слово «ecstasy». Он сказал про наркотик «экстази»! Он сознался в наркомании! Между тем в песне дословно сказано следующее:
Ну и где тут наркотики?! Если слово «ecstasy» в сленге наркоманов означает наркотик, то Меркьюри тут не виноват. Это сильно напоминает уже известный вам пример «голубого щенка». Ещё менее убедителен аргумент, что Фредди призывает совершить с ним «полет наркомана». Конечно, тема полёта из окна или с крыши очень распространена в наркокультуре. Но только эти люди забывают, что до появления рок-кумиров с их наркотическим бредом существовала нормальная поэзия с тысячелетними традициями слова и образа. Другое дело, что люди, воспитанные на языке наркокультуры, склонны толковать любые непонятные поэтические образы только через язык наркопоэзии. Уже сейчас школьники, сталкиваясь с непонятными для них строчками Пушкина или Лермонтова, говорят: «Он обкуренный был, когда писал».
На таком же уровне находятся и квиноведы, если они до сих пор не поняли, что, говоря о полёте, Фредди призывает не «уколоться и забыться», а, используя известную много веков метафору, приглашает совершить с ним полет в его поэтический мир. Этом приём часто употребляется в классической литературе. «За мной, читатель», «Летим со мной, читатель мой», «А теперь попрошу читателя последовать за мной в…», — подобные обороты постоянно встречаются в классике — у Пушкина, Булгакова, Диккенса, Теккерея…
Как наркотический бред толкуют следующие строчки этой песни:
Исследователи объясняют этот отрывок воздействием наркотиков на сознание. Организованы целые дискуссии — пропагандирует наркотики эта песня или нет.
Нет в этой «двусмысленной» песне ничего странного или наркотического. Учитывая, что она постоянно намекает на общественную травлю певца, её значение более чем понятно.
Папаша в ужасе: его чадо слушает такого аморального певца, как Меркьюри — ведь он слышит о нем только плохие новости. Под воздействием «плохой связи», а точнее — «испорченного телефона» (так лучше всего перевести «bad communication»), из Меркьюри сделали такое чудовище, такого «плохого парня», что родители не понимают, как можно слушать такого негодяя. А сам Меркьюри чувствует себя «президентом США». Почему? Потому что президент США — это человек, который в аморальной стране обязан демонстрировать безукоризненное поведение. Погрязшие в блуде и насилии американцы внимательно следят за каждым шагом своего президента. Его жизнь полностью контролируется, ему ничего не прощают. Неосторожности, ошибки или просто клеветы достаточно, чтобы последовал скандал и крах карьеры. За примером далеко идти не надо — вспомните хотя бы «моникагейт». Вот почему затравленный Меркьюри использовал этот образ. Он — президент США, козёл отпущения. Другим рок-звёздам прощается все, любые гадости и преступления, ему ничего не прощают. Все только и ждут, как бы подловить его и устроить скандал…
«Big Daddy» имеет ещё одно, сленговое значение — «глава мафии», «крёстный отец». И тут выплывает ещё одно, страшное значение стиха — Фредди намекает на того «Большого Дядю», «Большого Папашу» шоу-бизнеса, который уже много лет мешает ему жить, подвергая его и его творчество омерзительной травле.
Ещё более любопытна в контексте темы травли ранняя версия песни «Mr. Bad Guy»:
Как видите, нет тут никаких наркотиков. Биографы лишь демонстрируют предвзятое отношение к Меркьюри.
А если кому-то интересно, как выглядит настоящая наркопоэзия, послушайте песни «Доорз» или «Нирваны»… Почему никто не штудирует на тему наркотиков лирику других рокеров? Почему они пристали к Фредди Меркьюри?!
А что касается альбома «Mr. Bad Guy», то он действительно очень личный, но только нежные и серьёзные песни с этого альбома не имеют никакого отношения к модному в рок-музыке образу «плохого парня». Скорее наоборот — все тексты альбома не говорят, а кричат о том, что настоящий Фредди Меркьюри, нежный, чувствительный и религиозный человек, не имеет никакого отношения к созданному прессой мерзкому образу (вспомним хотя бы уже упоминавшуюся песню «Your Kind Of Lover», в которой Фредди жестоко высмеивает гей-культуру). На обложке этого альбома — фотография Фредди в чёрных очках. Она как бы намекает на таинственность Меркьюри, на то, что его настоящего лица никто не знает — и никогда не узнает, если верить всякой чепухе, а не собственным рассудку и чувствам.
Ещё один аспект их ненависти — постоянное принижение Фредди. Все биографы ищут проявление талантов своих героев в детстве и юности, и очень радуются, если находят. Если речь идёт о художнике, то биограф с удовольствием расскажет, что уже в детстве тот прекрасно рисовал, и продемонстрирует пару ранних рисунков. Если это поэт — то мы узнаем, что ещё школьником он поражал учителей замечательными, не по детски серьёзными стихами. Если музыкант — нам расскажут, как замечательно он музицировал на домашних концертах. Если политик — то обязательно скажут, что он был прирождённый лидер. Порой биографы переходят все меры разумного, выдавая обычные юношеские опыты за первые проблески таланта будущего гения.
Но биографы Меркьюри постоянно пытаются убедить читателей, что их герой — сама посредственность, ничем не выделявшаяся до самого создания «Queen». Он был обычным ребёнком, посредственным школьником, заурядным студентом, неинтересным музыкантом. Фредди в трактовке его биографов — дырка от бублика, ставшая знаменитой по чистой случайности.
То, что он с раннего возраста обожал классическую музыку и часами слушал оперные пластинки, что директор колледжа Святого Петра обратил внимание на музыкальную одарённость Фредди и в письме супругам Балсара настаивал на необходимости его дополнительных занятий музыкой, что он был чемпионом колледжа по пинг-понгу, имел разряд по боксу и был обладателем множества призов среди юниоров, с успехом выступал на сцене школьного театра и в рок-группе, постоянно побеждал на школьных олимпиадах — об этом или не упоминается вообще (Рик Скай), или же упоминается кратко (Дэвид Брет, Лесли Энн Джонс). Будь на месте Фредди другой человек — биографы с восторгом писали бы о «юности гения», но в данном случае их отношение к успехам юного Меркьюри весьма прохладное. Зато они часто пишут, ссылаясь на его учителей и одноклассников, что он ничем не выделялся, плохо учился, получал мало пятёрок… И как это учителя проглядели будущего гения! Вот что ещё странно — люди, лично знавшие будущую знаменитость в детстве или юности, обычно говорят о её незаурядности, что бы они ни думали на самом деле. И нередко тот самый учитель, который некогда говорил ученику о его полной тупости и ничтожестве, спустя годы гордо скажет: «Я всегда знал, что этот мальчик далеко пойдёт!».
Здесь все иначе. Можно узнать, что он, мол, не преуспевал в школьных предметах, кроме рисования. Это не так. Интересно, с каких это пор хорошие отметки в школе являются определителем гениальности? Более того, большинство будущих гениев в школе были троечниками, преуспевая только в тех науках, в которых в будущем прославились. К примеру, биографы Пушкина упоминают, что он учился на тройки, но ведь никто не назвал Пушкина заурядным мальчиком, наоборот, все они отмечают, что уже тогда он писал замечательные стихи, обратившие на себя внимание лучших поэтов России!