За окном падали пушистые хлопья снега, превращая наш сад в зимнюю сказку. Завтра Новый Год и по обычаю, в него нужно вступать, закончив свои дела и освободившись от проблем, а проблема у меня была и немаловажная — я отчаянно трусила сделать последний шаг. Воспринимая абсолютно нормально, и наверно где-то даже получая удовольствие от объятий и поцелуев, мне было трудно пересечь черту, отделяющую флирт от полной физической близости. Не помогли и объяснения мамы, почему у Павла в последнее время появилась столь горячая любовь к принятию холодного душа. Жалко, стыдно и страшно. Впрочем, убегание от проблемы, не сделает её более легкой в будущем, если вообще не сделает непреодолимой… Тяжело вздохнув, я перестала рисовать пальцем на оконном стекле узоры, и уселась на свой любимый подоконник. У меня всё всегда начинается с самоанализа и самокопания, сначала нужно довести себя 'до ручки', попутно осчастливив этим же окружающих, и только потом может быть я до чего-то додумаюсь. Может хватит? Издеваясь над собой и над ним, я явно не делаю нас обоих счастливыми. Всё, пошла. Запахнув халатик и затянув поясок, я потопала в спальню к мужу. Честно признаться — это я сильно сказала 'потопала', на самом деле, я ползла со скоростью улитки, ожидая, что сейчас что-то случится и всё можно будет с чистой совестью перенести на завтра. Против моего ожидания, к его двери я приблизилась безо всяких проишествий, ещё минут пятнадцать не могла заставить себя постучать в дверь. Не смейтесь, у меня и так мозги набекрень. Собрав в кулак оставшуюся силу воли, я постучала. Дверь почти мгновенно распахнулась, на пороге стоял муж, удивленно рассматривая 'ночное видение', явившееся к нему в гости:
— Что случилось?
Что случилось, что случилось… Более глупого вопроса трудно было задать. Жена случилась. А что я ему должна сказать? Ой… Про это-то я и не подумала. Как будем выкручиваться? А никак……
— Я могу войти?
Меня пропустили во внутрь, провожая недоуменным взглядом, и я его понимаю — сама бы так же пялилась. А была — не была… Я подошла к мужу в плотную и обняла за шею:
— Я к тебе пришла.
Непонимание, удивление, радость, сменившаяся тревогой…… Меня тихо спросили:
— Ты уверена?
Ни в чем я не уверена, но тебе об этом знать не обязательно.
Поцелуй…… его губы изучают, исследуют, зовут за собой в страну чувственности и наслаждения…… халатик, растекшийся шелковой лужицей у ног… руки, скользящие по моему телу, не пропускающие ни одного изгиба, ни одного сантиметра, обнаженной кожи… возбуждение, нарастающее с каждой лаской, поднимающееся изнутри, требующее удовлетворения… тихий шепот:
— Останови меня сейчас, потом я не смогу…
Какой ты глупый, мне хорошо, не испытывая страха, отвращения или боли, я могу отдаться теплым волнам нежности, искупаться в твоей любви, нырнуть в омут страсти… Зачем мне останавливать тебя? Продолжай… Водоворот новых чувств, эмоций, ощущений, бушует вокруг меня, захватывает, вовлекает… впервые, тяжесть его тела становится желанной, проникновение кажется спасением, движения бедер приносят облегчение… его судорога страсти, глухой стон… и всё…
Лежа на его плече, прижатая к его телу, я думала о том, что к сожалению мне не удалось испытать то, о чем шепчутся девчонки между собой, о чём написано столько умных научных книжек и любовных романов, не было этого… но я не отчаивалась, кто знает, может быть всё ещё впереди, а если и нет, что ж, как можно жалеть о том, чего никогда не испытывала? Поерзав, пытаясь устроиться по удобнее, я вдруг обратила внимание на выражение его лица, и оно мне сильно не понравилось — слишком напряженное: глаза прикрыты, губы стиснуты, только что зубами не скрипит. Я что-то пропустила? Что на этот раз произошло? Я позвала:
— Паша.
Муж вздрогнул:
— Ты хочешь чтобы я ушел?
Как-то я перестаю понимать ситуацию:
— Зачем тебе уходить из своей спальни?
Отодвинув меня, он сел на краю и дальше я уже общалась с его спиной.
— Затем, что я опять сделал тебе больно.
У меня не семейная жизнь, а американские горки — вверх, вниз, вверх, вниз — создадим проблему, решаем проблему, создадим проблему, решаем проблему.
— А с чего ты это взял?