7. Узнав об этом, Цезарь, дорожа значением народа Эдуев, им уважаемого, решил всеми мерами предупредить и обуздать Думнорикса. Безрассудство этого человека вышло из пределов и могло быть весьма вредным для него, Цезаря, и интересов государства. Таким образом, Цезарь провел в этом месте около 25 дней. Северо-западный ветер, господствующий в этих местах, препятствовал плаванию; между тем Цезарь старался удержать Думнорикса в повиновении и наблюдал за всеми его действиями. Подул попутный ветер, и Цезарь приказал своему войску, и пешему, и конному, садиться на суда. Пользуясь тем, что все были заняты, Думнорикс без позволения Цезаря с всадниками Эдуев удалился из лагеря. Когда Цезарю дали знать об этом, он остановил отправление и послал в погоню за Думнориксом большую часть конницы с приказанием вернуть его, в случае же сопротивления или ослушания – убить его. Цезарь основательно заключал, что если Думнорикс не повинуется ему, когда он еще в Галлии, то после его отъезда непременно задумает что-нибудь недоброе. Когда Думнорикса звали назад, он сопротивлялся, защищался, призывал своих на помощь, повторяя, что он свободный гражданин свободного народа. Тогда наши, исполняя приказание, окружили его и убили; всадники же Эдуйские, все до одного, возвратились к Цезарю.
8. По совершении всего этого Цезарь оставляет Лабиена в Галлии с тремя легионами и двумя тысячами человек конницы; он ему поручает оберегать пристань, заботиться об исправном подвозе съестных припасов, иметь наблюдение за всем, что произойдет в Галлии, и действовать по указанию обстоятельств. Сам же с пятью легионами и таким же количеством конницы, какое он оставил в Галлии, отправился в путь во время захода солнца при тихом южном ветре. Почти в полночь ветер утих, и суда отдались течению, которое их отнесло так, что на рассвете наши увидели берег Британии слева. Тогда Цезарь, пользуясь изменением прилива, велел действовать веслами и стараться причалить к тому же месту, которое по прошлогоднему опыту оказалось удобным для высадки. В этом случае заслуживает похвалы удивительное усердие воинов; они гребли так сильно, что их тяжелые суда не отставали от долгих судов. Был почти полдень, когда все наши корабли причалили к берегу Британии. Неприятеля в это время нигде не было видно; впоследствии Цезарь узнал, что он было собирался на берегу большими силами, но был испуган прибытием огромного количества наших судов (число их с лодками, принадлежавшими частным лицам, простиралось до восьмисот, и все они показались одновременно) и, оставив берег, удалился на возвышенные места.
Легионер в чешуйчатом панцире (рисунок по барельефу на триумфальной арке Севера)
9. Цезарь высадил на берег войско и избрал место, удобное для лагеря. Узнав от пленных, в каком месте находятся неприятельские войска, он оставил на берегу моря для оберегания судов десять когорт и триста всадников и в третью стражу ночи пошел к неприятелю. Он тем менее опасался за суда, что они были привязаны на ровном месте, где земля была мягкая. Начальство над войсками, оставленными для оберегания судов, было вверено К. Атрию. Цезарь ночью прошел около двенадцати миль и увидал неприятельские войска. Конница и колесницы Британцев дошли до реки и, пользуясь выгодами возвышенной местности, отражали наших и завязали бой. Не выдержав нападения нашей конницы, они удалились в лес, в прекрасно укрепленное и природой, и искусством место, заранее приготовленное ими, кажется, на случай междоусобной войны; все подступы к нему были завалены огромными срубленными деревьями. Из лесов временами показывался неприятель в небольшом количестве, препятствуя нашим проникнуть в укрепление. Впрочем, воины седьмого легиона, образовав из себя «черепаху» и сделав насыпь к неприятельскому укреплению, с весьма малым уроном взяли его и выгнали неприятеля из леса. Цезарь остановил преследование и по незнанию местности, и желая употребить остальное время дня на укрепление лагеря.