Мать всегда говорит, что самые опасные из людей — это те, кого нельзя купить. Я снова на грани.
— Что же, спасибо, — говорю я. — От нас обоих.
— Мне не нужны твои благодарности, — говорит Люсьен. — Мне нужна твоя помощь.
— Моя помощь? В чем?
— Твоя мать недавно приобрела суррогата. Я хочу, чтобы ты за ней присматривал, пока она под этой крышей.
Я недоуменно смотрю на него. Он мог попросить о чем угодно, вообще обо всем, а он хочет, чтобы я смотрел за суррогатом?
— Зачем? — тупо спрашиваю я.
— Мне нужно знать о ней. Ты будешь следовать за ней и докладывать мне. Когда она видится с доктором, как с ней обращается твоя мать, позволяют ли ей выходить на улицу, сколько свободы ей предоставлено, кто назначен ей в слуги. — Он хмурится. — Полагаю, это будет Аннабель.
— Но Аннабель — моя слуга, — говорю я, не подумав. То есть формально меня должны обслуживать лакеи, но Аннабель и я знаем друг друга с детства — я помню, когда она родилась, какая маленькая и тихая она была. А потом ее вырвало на мой новый костюм, когда Кора в первый раз дала мне ее подержать. Она знает, что я люблю есть, носить, и она знает, что меня не нужно будить до девяти.
Люсьен игнорирует меня. — Я хочу детальных отчетов раз в неделю. И ни при каких обстоятельствах не говори матери о нашей договоренности. Это обязательно. Или весь город узнает о твоем опрометчивом поступке, и ты быстро превратишься из знати в ничтожество.
Ничтожество. Эта мысль заставляет меня содрогнуться.
— Ты знаешь, что я не могу отказать, — говорю я.
— Верно. Но все равно хочу, чтобы ты дал слово.
Не уверен, чего стоит мое слово — меня никто об этом прежде не просил. Обычно я просто даю людям деньги, покупаю подарки или даю билеты на мероприятия. Но Люсьен, кажется, думает, что слово ценнее, чем все это.
— Хорошо, — говорю я. — Я, эм, даю тебе слово.
— Ты не расскажешь о нашем уговоре ни единой душе?
— Да.
— Особенно матери?
— Верно. — Он, должно быть, сумасшедший, если думает, что я когда-либо скажу Матери об этом всем. Если бы она узнала, что я согласился в тайне смотреть за ее суррогатом, думаю, она отреклась бы от меня, не задумываясь.
— И ты будешь смотреть за суррогатом? И докладывать мне о ее передвижениях?
— Ага. — Я делаю паузу. — Кстати, каким образом я должен тебе докладывать?
Он лезет в карман своего одеяния и вытаскивает еще одну вилку.
— Это называется аркан, — говорит он. — Я сам его создал. Мой соединяется с твоим. Я могу звонить тебе, если это можно так назвать. Держи его при себе постоянно. И не показывай никому, ни под каким предлогом, или наша сделка расторгнута. Понял?
Я киваю и с опаской беру вилку. Она маленькая, легкая и… обыкновенная.
Странный поворот событий. Кажется, за всю свою жизнь я сказал Люсьену шесть слов. Он всегда безмолвно присутствовал на заднем плане всех балов, вечеринок и всего остального. А теперь он передает мне какое-то самодельное устройство, и я полностью в его власти.
Он забирает ту вилку, которая плавала в воздухе, и вешает ее обратно на связку.
— Спасибо, что нашел время для встречи со мной, — говорит он с низким поклоном. — Наслаждайся оставшимся днем.
Затем, взмахнув своим белым платьем, он уходит.
Глава 3
Я знаю, где находятся помещения для суррогата в этом дворце, поэтому решаю начать оттуда.
Мне следует все-таки знать, как она выглядит, если мне предназначено постоянно за ней наблюдать.
Наблюдать за суррогатом. Не могу решить — то ли это противно, то ли это просто скучно. Почему Люсьен не попросил меня посмотреть за кем-нибудь интересным? За кем-то из королевской семьи или моей матерью?
Нет, только не за матерью. Не думаю, что хочу знать, чем она занимается.
Я иду по залу со всеми этими глупыми цветочными картинами и натыкаюсь на Кору, которая спускается с короткой лестницы, ведущей в покои суррогата.
— Что ты делаешь? — спрашивает она. Все вечно спрашивают это у меня с такой интонацией, будто я что-то задумал.
Я пожимаю плечами. — Просто хотел увидеть суррогата, вот и все.
Не лучшее мое оправдание. Мне реально стоило лучше над этим подумать.
Кора закатывает глаза. — Ты знаешь, что тебе не позволено заходить в ее покои. Ты сегодня хочешь еще больше насолить матери?
Естественно, она должна знать о Циан и «Призовой Жемчужине».