Кап. Г. (опустив голову на шею лошади М.) . Джек, мне ка… ка… ка… кажется, я даю театральное представление.
Кап. М. (откровенно всхлипывает и фыркает в левый обшлаг рукава) . Я ка… ка… кажется, уже сделал это, старина; что я могу сказать? Я так же рад, как… О, Бог с вами, Гедди, вы один идиот, а я другой. (Овладев собой.) Соберёмся с духом. Вот идёт изгонитель дьявола.
Капеллан(которому доктор ничего не сказал) . В подобных случаях мы только люди, Гедсбай. Я знаю, что никакие слова теперь не помогут…
Кап. М. (ревниво) . Так и не говорите… Оставьте его в покое. Дело не так плохо, чтобы каркать. Гедди, берите записку к Бинглю и скачите сломя голову. Это будет вам полезно. Я не могу ехать.
Капеллан. Полезно — ему? (Улыбается.) Дайте мне записку, и я отвезу её в моем кабриолете. Пусть он приляжет. Ваша лошадь мешает мне пройти к двуколке. Пожалуйста, посторонитесь.
Кап. М. (медленно, не осаживая лошадь) . Извините, готов просить прощения. Если угодно, хоть письменно.
Капеллан(бьёт лошадь М.) . Этого достаточно. Благодарю. Идите в комнаты, Гедсбай, а я привезу Бингля. Гм! Поскачу сломя голову.
Кап. М. (один) . Если бы он ударил меня по лицу, это было бы поделом. И он умеет быстро ездить. Я не хотел бы так мчаться в бамбуковой двуколке. Ну ты, вперёд! (Скачет на ученье, сморкается, а солнце медленно поднимается все выше и выше.)
Миссис Г. (очень бледная, с осунувшимся лицом, в утреннем капоте за чайным столом) . Какой большой и странной кажется мне эта комната и до чего приятно опять видеть её. Но сколько пыли! Надо будет сказать прислуге. Положить сахару, Филь? Я почти забыла. (Серьёзно.) Я была очень больна?
Кап. Г. По моему мнению, тебе было очень-очень плохо. (Нежно.) Ах ты, злая кисочка, как ты испугала меня.
Миссис Г. Больше не буду пугать.
Кап. Г. Да, лучше не делай этого. А теперь нельзя ли, чтобы эти бледные щёчки опять порозовели? Сделай это, не то я рассержусь. Не старайся поднять чайник. Ты его опрокинешь. Подожди. (Подходит к ней и поднимает чайник.)
Миссис Г. (живо) . Слуга, принесите ещё воды. (Притягивает голову Г. к своему лицу.) Филь, дорогой мой, я помню…
Кап. Г. Что?
Миссис Г. Эту последнюю ужасную ночь.
Кап. Г. В таком случае, постарайся забыть её.
Миссис Г. (нежно, с глазами, полными слез) . Никогда! Она так сблизила нас, мой дорогой, мой муж. (Поцелуй.) Я дам денег айе Джунде.
Кап. Г. Я дал ей пятьдесят рупий.
Миссис Г. Она сказала мне. Это была огромная награда. Разве я стоила таких денег? (Поцелуи.) Довольно. Вот и кхитматгар… Два кусочка или один, сэр?
РАЗЛИВ ИОРДАНА
Если ты бежал с пешеходами, и они тебя утомили, как можешь ты состязаться с конями?
И если ты утомился в стране мира, в безопасности, что же ты будешь делать во время разлива Иордана?
Место действия — бунгало Гедсбая в долине; январское утро. Миссис Гедсбай рассуждает с носильщиком на веранде, возле задней стены дома. Подъезжает капитан Мефлин.
Кап. М. Здравствуйте, миссис Гедсбай! Как поживает юный феномен и гордый владелец?
Миссис Г. Вы застанете их на садовой веранде, идите через дом. В настоящую минуту я — Марфа.
Кап. М. Отягчены заботами о хозяйстве? Я бегу.
Проходит на садовую веранду, там Гедсбай смотрит, как Гедсбай-младший, которому минуло десять месяцев, ползает по циновке.
Кап. М. Что случилось, Гедсбай? Зачем вы портите утро честного человека? (Замечая Г.-младшего.) Ей-богу, этот годовалый ребёнок поразительно быстро растёт. Ниже колена чувствуется кость.
Кап. Г. Да, это здоровый маленький мошенник. Вы не находите, что у него сильно отрастают волосы?
Кап. М. Посмотрим. Ну, сюда! Подойди, генерал-счастливчик, и мы подадим о тебе рапорт.
Миссис Г. (из комнаты) . Какое новое нелепое прозвище дадите вы ему в следующий раз? Почему вы его так назвали?
Кап. М. Разве он не генерал-инспектор кавалерии? Разве он не является каждое утро в своей колясочке на учебный плац розовых гусар? Да не отбивайся ты, бригадир! Скажи частным образом, как, по-твоему, прошёл третий эскадрон? Не правда ли, мундиры солдат немного потрёпаны?
Кап. Г. В последней партии отслуживших срок было много портных, ушли они, и вот теперь эскадрон стал безобразен. Просто руки опускаются.
Кап. М. Когда ты будешь командиром эскадрона, юнец, у тебя все пойдёт отлично. А ты не умеешь ходить? Ну, схвати меня за палец и попробуй. (Обращаясь к Г.) Ему это не повредит?
Кап. Г. О нет. Только не позволяйте ему ложиться на пол, не то он снимет языком всю чёрную мазь с ваших сапог.
Миссис Г. (из комнаты) . Кто порочит репутацию моего сына и вашего крестника?.. Мне стыдно за вас, Гедди! Дай своему отцу в глаз, Джек. Не позволяй ему смеяться над тобой. Ещё раз!
Кап. Г. (тихо) . Пустите бутча (ребёнка) и отойдите к краю веранды. Мне не хочется, чтобы жена слышала… по крайней мере, в настоящую минуту…
Кап. М. У вас неимоверно серьёзное лицо. Что-нибудь неладно?
Кап. Г. Как сказать. Я думаю, Джек, вы не слишком строго осудите меня. Отойдёмте ещё. Дело в том, что я решил… по крайней мере, серьёзно думаю… бросить службу.
Кап. М. Что-о-о?..
Кап. Г. Не кричите. Я собираюсь подать в отставку.
Кап. М. Вы? Вы сумасшедший человек!
Кап. Г. Нет, только женатый.
Кап. М. Послушайте, что же это значит? Вы же не хотите бросить нас? Не можете! Разве лучший эскадрон лучшего полка лучшей кавалерии в мире недостаточно хорош для вас?
Кап. Г. (Кивнув головой через плечо.) По-видимому, ей не хорошо живётся в этой забытой Богом стране; кроме того, следует думать о ребёнке и тому подобных вещах, знаете.
Кап. М. Разве она говорит, что не любит Индии?
Кап. Г. Хуже всего, что она не сознаётся в этом из боязни расстаться со мной.
Кап. М. А зачем созданы горы?
Кап. Г. Во всяком случае — не для моей жены.
Кап. М. Вы что-то очень уж мудрите, Гедди… и от этого вам навряд ли будет лучше.
Кап. Г. Не в том дело. Ей нужна Англия, и ребёнку там будет лучше. Я брошу службу. Вы не понимаете…
Кап. М. (горячо) . Вот что я понимаю: скоро придётся объезжать тридцать семь новых лошадей: обучить партию диких рекрутов, которые принесут больше забот, чем лошади, устроить лагерь для холодной погоды, разместиться на новых позициях, ожидать вторжения русских, и вы, лучший из нас, отказываетесь от всего этого? Подумайте немного, Гедди. Вы этого не сделаете.
Кап. Г. Черт возьми, я полагаю, у человека есть обязанности перед семьёй?
Кап. М. А я помню ночь после Амдхерана, когда мы расположились пикетом под Джагаи, и один малый оставил свою саблю в голове мошенника Утманзая. (Кстати, вы заплатили Ранкену за эту саблю?) Так вот, я помню, как этот малый сказал мне, что он до конца жизни не расстанется ни со мной, ни с гусарами. Я не осуждаю его за то, что он бросает меня — я человек маленький, но нахожу ужасным, что он хочет изменить розовым гусарам.