Орша и Пак-пак остались в замке. По личному распоряжению короля к ним относились как к почётным гостям, было строгое распоряжение о том, чтобы к оркам относились со всем присущем королевскому двору уважением. Хотя Орша предпочёл бы королевским палатам лесную поляну покрытую травой, он оставался в замке, дожидаясь возвращение Герока, проводя всё время в тренировках. Стоило Оршу начать оттачивать мастерство владения секирой, вокруг него неизменно собиралась толпа любопытных. Орков мало кто видел, а тут ещё такой боец, к тому же в замке уже все знали что Орша был не простой воин народа орков, он был главой клана, то есть если судить по словам Ланна, а именно он поведал историю орка всем желающим её услышать, он был сродни местным баронам. Нельзя сказать что в замке к оркам относились дружелюбно, были и такие что невзирая на указания Эйнгеля могли и плюнуть вслед Орша или Пак-паку, но те не обращали на это внимания. А Пак-пак проводил всё своё время в Башне Знаний, он с громадным любопытством изучал магию людей, сокрушаясь что не может прочесть их книги.
Что до продвижения орков, то их орда после обещания Тор-шара стояла на месте, все колоны орков прекратили движение вглубь королевства. Быть может король орков решил сдержать обещание, или его на это подтолкнул тот факт, что королевская армия стояла напротив главных сил орков, и продолжала нарастать. И пусть по численности она ещё уступала, но орки не в том положении, чтобы воевать. Обе стороны прекрасно понимали, случись между ними столкновение, урон для всех них будет колоссален, вот оба короля и предпочитали не слушать своих военачальников рвущихся в бой, а просто стоять и ждать.
Даже в Тавриду стали потихоньку возвращаться беженцы, страх охвативший людей спал, к тому же куда бежать, если вот-вот могла разразиться война с орками, тогда вся Локарния превратиться в один лагерь беженцев. Жизнь в стала налаживаться, торговцы открыли лавки, завился дымок над крышами домов, но всё же притихшие люди с опаской ходили по улицам то и дело бросая настороженные взгляды в небо.
Казалось что жизнь начинает течь но новому руслу, а как известно человек приспосабливается ко всему, если дать ему возможность просто жить. Но как говориться перед бурей всегда затишье, а чем страшнее буря, тем тише перед ней. А в последние дни в было уж совсем тихо, непривычно тихо для перемен, что охватили королевство.
Звонкие удары молота затухали в гомоне заднего двора королевской башни, здесь располагались конюшни, оружейная, складские помещения. Тут постоянно днём было шумно, то конюхи занимались лошадьми, то оруженосцы приводили вооружение и доспехи своих господ в надлежащий вид. А между делом чесали языками обо всём, порой слуги дворца спускались в задний двор и тогда не было во всем королевстве места, где слухи были бы такими точными как королевские указы. Поговаривали что вельможи да благородные люди подсылали сюда своих осведомителей, чтобы те тайно узнавали из слухов какого их положении при дворе, или же наоборот сами осведомители распускали слухи о своих хозяев, дескать какие те преданные королю, или как уважают того барона.
— Поддай жару Альфред! — кузнец прикрикнул на помощника, тот с большим рвение задвигал мехами раздувая и без того жаркое пламя. — Да чтоб ты провалился под землю в девять тёмных кругов! Глядишь сумел бы понять что такое пламя преисподней, и тогда у меня был бы настоящий огонь, а не этот жалкий фитилёк! Клянусь алтарём Жизни, я бы замёрз насмерть возле твоего огня!
Хоть кузнец казался рассерженным, на самом деле он всегда такой, Горн просто по-другому не умел общаться с подмастерьем, а тот зная норов мастера особо не принимал к сердцу слова кузнеца. Весело отбивая молотом звонкий ритм Горн не заметил как шум голосов постепенно стал тише перейдя на осторожное перешёптывание. Он лишь заметил как Альфред на мгновение сбился с ритма, и огонь быстро стал терять силу.
— Что с тобой мальчишка? — набросился кузнец на помощника. — Опять всю ночь кутил в трактире! Смотри расскажу Минерве бросит она тебя такого гулёну.
Альфред бросился раздувать меха, но Горн уже успел перехватить куда направлен взгляд подмастерья, он обернулся и увидел что к кузнице приближается Герок сидя верхом. Конь под ним был уставший, с губ его густыми хлопьями на землю летела пена, непонятно как вообще ещё не пал. Герок спешился возле конюшне и отдал поводья подбежавшему конюху, а сам взвалив мешок на плечо прямиком направился к кузнице.
— Так-так, — довольно протянул Горн едва Герок подошёл поближе. — И что же такому великому воину как ты, с таким чудным мечом как твой, понадобилось в моём скромном царстве?