— Да что вы? — поразился Ланн. — А где вы видели ещё одно такое?
— В Проклятых землях, — коротко ответил Герок и замолчал глядя на то, как алеют угли костра.
Ланн не мог долго выдерживать молчание — Господин Герок, а вы уверены в том, что дракон прилетит?
— Да.
— Отчего?
— Он желает мести атланту, к тому же хочет принести упокоение своему собрату.
— Собрату? А, — догадался Ланн. — Тот проклятый дракон, — Герок кивнул. — Поверить не могу что вблизи увижу дракона, мастер Мордрук так желает этого, больше всего в жизни! — воскликнул мальчишка.
Ланна ещё интересовало кое-что из жизни Герока, он крепился, но не мог выдержать — Господин Герок. А почему вы так любите смотреть на огонь?
— Это единственное что напоминает о том, что когда то у меня была семья. Я не помню какой она была, не помню лиц родителей и были ли у меня братья или сёстры. Но когда я смотрю как горит огонь, то вспоминаю домашний очаг и из памяти всплывают силуэты матери и отца.
— Какие они? — тихо, с придыханием спросил Ланн словно опасался что его слова разрушат образы Герока.
— Их нет в моей памяти, и как ни стараюсь не могу вспомнить ни цвета глаз, ни морщин на лице. Единственное в чём уверен, так в том, что они любили меня.
Ланн молчал, горький комок подкатил к горлу, он сам не помнил своих родителей, в Башне Знаний ему сказали что нашли его одного на обочине дороги, сразу после трагичных дней Великого Землетрясения, кто были его родители и что с ними стало Ланну теперь никогда не узнать. Поэтому он и прикипел душой к своему наставнику Мордруку.
— Главное, вы знаете что они вас любили господин Герок, — решительно заявил послушник. — Остальное не важно, — и засмущавшись своих слов, быстро поднялся и скрылся в темноте.
Герок перевёл взгляд в небо, на ночное небо полное красивых звёзд. Они всегда манили его взгляд, даже сейчас Герок думал не о предстоящей битве, он любовался небесными красавицами. К битве он готов всегда.
Глава 28
Тот кто находит упоение в бою, кто ощущает азарт бурлящей крови во время битвы, кто с лёгкостью лишает жизни не задумываясь о сущем, опасен. Но опасней всего те, кто равнодушен к смерти, как к своей, так и к чужой. Они несут на себе печать девяти тёмных кругов, таковых людей необходимо всегда держать в узде.
И вот он, час наступающей битвы, все на ногах, все знают, что от возможной смерти отделяют жалкие мгновения. Многотысячная армия пришла в движение, разом облачившись в доспехи и проверяя оружие, катапульты подтащили поближе к частоколу, маги собраны, сегодня их умение повелевать стихиями сгодиться как никогда. Орки готовы в мрачной решимости броситься на армию проклятых чуть ли не в одиночку и прорубить путь до тёмной башни. Перед рассветом Орша навестил Герока. Они молча сидели и смотрели как догорает костёр, как наступает рассвет, как золотистые лучи настойчиво пробиваясь сквозь уходящую ночь освещают землю. Много раз они вот так сидели у костров, встречая рассвет или провожая закат. Затем Орша поднялся, подошёл к Героку, протягивая руку.
— Когда битва кончиться, и Герок хочет ехать со мной в страна орка, Орша считать честь, что Герок ехать с ним.
Вольный воин пожал руку как принято у орков, не пожимая кисть руки, а за локоть — Будем путешествовать вместе как всегда.
Орша кивнул, улыбка разлилась на широком суровом лице, они обнялись и король орков вернулся в свой лагерь готовиться к битве. И вот теперь когда напряжение наросло, люди и орки уже томились в ожидании боя, страх начал отступать, уступая место нахлынувшему чувству предвкушения битвы.
— Пора мой король, — произнёс Гарольд, на нём доспехи его рода, тяжёлые, отлично скованные, на груди изображения горного медведя.
Эйнгель выехал на небольшой холм, окинул взглядом армию что в долине, множества людей, рыцари паладины и маги, благородные люди и простолюдины, кто сам пришёл, кого согнали силой представляли мощную армаду готовую противостоять тёмной орде. Король на белом скакуне, и в доспехах из панциря белой черепахи, наследство от воинственного предка Максимилиана. Эйнгель возвысил голос обращаясь к армии, и хоть слышать его могли лишь первые ряды, слова его в точности будут повторяться глашатаями, что бы все, абсолютно все знали что именно сказал их король.
— Друзьями мои, — это уже необычное начало. — Друзья мои, сегодня все мы братья, невзирая на то, кто барон, а кто сапожник, а кто землепашец! Сегодня, перед лицом немыслимой опасности все мы братья. Забудем глупые распри, забудем у кого кровь благородней, у всех она одного цвета! Там, — указал король на возвышающуюся до небес тёмную башню, — зло что дремало тысячи лет, и оно проснулось, и оно хочет истребить нас, всех нас до последнего человека! — Эйнгель старался вложить в голос всю силу на которую был способен. — Сегодня вы будите сражаться так, как ни кто из рода людского не сражался до вас, ибо в случае поражения нас ждёт участь хуже смерти. Бейтесь братья мои не жалея себя, но жалея тех, кого вы защищаете, ваших матерей, отцов, младших братьев и сестёр, будьте готовы пасть ради них и через годы они будет с гордостью рассказывать своим детям что их родные отдали свои жизни ради этого мира. Сегодня многие из вас погибнут, очень многие останутся лежать в этой земле, а имена ваши через многие поколения забудутся даже вашими потомками, но навсегда останется память о героях, что погибнут сегодня! — король перевёл дыхание. — Я хочу чтобы все вы поняли одно, вы сражаетесь не насмерть, вы будите умирать ради жизни!