Выбрать главу

— Смерть собаке!

— Что бы ты сдох проклятый нечестивец!

— Пусти ему кишки!

Ор стоял такой, что порой распорядитель Джут вынужден прибегать к помощи городской стражи, дабы навести порядок. Но как бы не желали люди смерти орку, ни кто не мог выстоять против него, против его мощной секиры. Конечно можно было бы выпустить орка с голыми руками, и тогда исход боя был бы предрешён, но не таков распорядитель боёв, орк для него всё равно что курица несущая золотые яйца. Самые высокие ставки были именно тогда, когда шёл бой с орком, ведь это был единственный бой, где можно было сказать с уверенностью что он будет идти до тех пор, пока один из соперников не падёт мёртвым. Находились смельчаки что пытались победить орка и тем самым поднять свой авторитет, всех их теперь оплакивали родные, а жрецы порой возносили молитвы на покосившихся могильных столбах, на которых были вырезанные практически одни и те же руны, ведь смерть у них была одинаковой. Может поэтому бои с орком были большой редкостью, а может ещё и потому что хитрец Джут специально держал орка для нужного часа. Вообще то смерть на арене была редкостью, она происходила либо по глупости противника что решился вести бой до конца, либо если победитель на своё усмотрение мог добить поверженного противника. Ведь ни каких правил для того кто вышел на арену не было, и неважно какого ты сословия, на арене ты всего лишь боец бьющийся ради золота, славы, и ради потехи толпы. Она превозносила победителей и быстро забывала проигравших. Все бои проходившие на арене были похожи и в то же время каждый шёл со своей изюминкой. Вскоре Герок сделал для себя вывод, неважно какие на тебе доспехи или насколько ты хорошо владеешь оружием, зачастую на исход поединка влияет мгновение, порою случайное, то что называется провидением, судьбой или удачей. Герок видел как лучник одной стрелой поражал казалось бы неуязвимого воина в латах в столь едва заметную щель, что толпа на арене ревела от восторга. Удача это или талан лучника? Герок видел как тяжело раненый воин уже на последнем дыхании вдруг наливался силой и давал такой отпор противнику что становился победителем, и обливаясь потом и кровью, своей и соперника поднимал руку с мечом вверх под восторженный крик зрителей. Лишь сейчас Героку стал понятен тот судорожный шёпот который бормотали себе некоторые бойцы выходя на арену, призывая к себе в союзники Фортунате, то ли мелкого божка, то ли могущественного духа влияющего на удачу. Говорили что тот, кому благоволит Фортунате не будет знать поражения или неудач. И глядя на то, как порой эта самая удача отворачивалась от одного бойца к другому, Герок сделал вывод, если Фортунате и существует, он ненадёжный союзник, и лучше рассчитывать на себя, и только на себя.

* * *

Дни Герока были столь похожи друг на друга, что уже и не понимал сколько времени провёл в зале под ареной. Он ни разу не выходил на поверхность, солнечный свет видел лишь через решётки стоявшие на маленьких оконцах высоко под потолком. Свет сквозь них проникал тонкими лучами и рассеивался через специально выставленные зеркала. Лучи отражались от зеркал и зал в солнечный день освещался очень ярко. А неба Герок не видел вовсе, как и звёзд. Пожалуй именно звёзд больше всего ему и не хватало, этих ночных друзей, пожалуй единственных его друзей в жизни. Иногда Герок лёжа на полу смотрел в потолок куда поднимались редкие искорки от горящих факелов и представлял себе что сейчас он лежит перед тем самым развалившимся домом в лесу, что он смотрит на ночное небо а рядом с ним сидит дед. В такие минуты вся тяжесть что скопилась на сердце мальчишки таяла, вместе со слезами что невольно текли из его глаз. В памяти Герока из всей семьи отчётливо остался лишь облик деда, ни лиц матери с отцом, ни лиц братьев и сестёр он уже не помнил, помнил лишь то, что они любили его, а он их, и то какой теплотой наливается его душа когда он вспоминал о матери.