Вечером следующего дня Герок вернулся к своим тренировкам, и опять деревянный меч то и дело выскальзывал из его рук. Мальчишка злился на себя, на свою слабость, он как можно крепче сжимал рукоять меча, но ослабевшие и вспотевшие от долгих усилий ладони всё равно с лёгкостью выпускали оружие. Над Героком уже ни кто не смеялся, это было забавно первые два дня, а теперь даже лениво сидящие у стены бойцы не повернули голов в его сторону.
Герок упал на колени, в сердцах бросил деревянный меч перед собой, тяжело дыша он со злостью ударил по полу. И услышал глухую усмешку. Подняв голову оглянулся по сторонам, всё как обычно, ни кто не следит за ним, ни кто кроме сидящего в клетке орка. За то время что Герок провёл под ареной, он не обращал на этого орка внимания, лишь следил за тем как тот дерётся на арене, но так не подходил к его клетке, не видел в этом нужды. Лишь пару раз Герок задумывался над тем, что именно орки уничтожили его семью и обрекли на то существование, в котором не было места для нормальной жизни. Но странное дело, Герок не испытывал к этому орку ни малейшей ненависти, а ведь вполне возможно что именно топор этого самого орка и прервал жизни матери и отца. Орк сидел в клетке, в довольно просторной клетке, он мог встать в полный рост, мог пройтись по ней, но даже в клетке оставался скованный цепями, на руках и ногах увесистые кандалы. Лишь изредка орку позволялось выйти прогуляться по пустой арене, когда не было боёв, там же в одиночку орк тренировался под зорким присмотром городской стражи. Они не сводили с него пристальных взглядом и арбалетов. Правда орк никогда не высказывал желания бежать, наверное понимал что для него свобода несбыточная мечта, также как и для Герока. Орк с усмешкой наблюдал за стоящим на коленях перед манекеном Героком, затем поднялся, оковы нехотя звякнули, и встав в полный рост расправил плечи. Герок смотрел на мускулистое тело орка и недоумевал, зачем он так поступил. А затем его озарило, сила, ему не хватает силы! Невозможно овладеть умением фехтования не имея достаточной силы для того чтобы удержать меч. Воодушевлённый этой догадкой Герок легко вскочил на ноги, он понял что надо делать, отныне он будет пристальней наблюдать за тем, как тренируются бойцы, он переймёт у них не только манеру фехтовать, но и то как они готовят себя к бою. Орк же чуть заметно кивнул головой Героку, давая понять что рад догадливости мальчишки, затем сел на своё прежнее место вновь став невозмутимым наблюдателем.
Герок уже не знал который сейчас день, не говоря о месяце. Вполне возможно, что сейчас был День солнца, первый день недели месяца Сбора урожая, или Третий день месяца Ветра, месяц перед самым наступлением весны, когда каждый день в течение месяц дует ветер, выводя протяжные трели и причудливые свисты свободно гуляя между деревьев в лесу или проворно шныряя между домами в городах. Находясь под ареной, Герок потерял счёт времени, время для него стало забытым чувством. Так бывает, когда прошлый день ни чем не отличается от настоящего, и точно знаешь, что наверняка таким же будет и грядущий. Герок продолжал выполнять свои обязанности прислужника, и одновременно с этим усиленно тренировался. Он внял молчаливому совету орка, и через несколько долгих месяцев изнурительных занятий, мальчишка заметно возмужал. Он подрос, окреп, а тяжёлые тренировки заметно укрепили тело, теперь надзиратель за порядком хоть и покрикивал на Герока, но откровенно побаивался отвешивать ему тумаков. А Нарва лишь печально качала головой наблюдая за тем, с каким упорством Герок продолжал махать деревянным мечом. Да сил у него заметно прибавилось, но вот умений нет. Даже наблюдая за бойцами во время тренировок и боёв и в точности повторяя их движения Герок не намного приблизился к своей цели, научиться владеть мечом. Ни кто не спешил ему помогать, ни кто не становился его наставником, но он ни у кого и не просил помощи.
Порою устав от изматывающих тренировок Герок садился прижавшись спиной к прохладной стене, и не вытирая сочащийся со лба пот смотрел в узкое маленькое зарешечённое оконце, которое было так высоко, что Героку при всём желании не удалось бы до него добраться. Он смотрел на свет пробивающийся сквозь решётки, знал что если подойти к стене вплотную и посмотреть вверх, туда где окно, то при везении можно увидеть кусочек неба, столь маленький, с ноготок, но всё же это было небо. Там была свобода, там другая жизнь. Герок ни разу не задумывался над тем, что он стал бы делать окажись вольным человеком, он не знал что стал бы делать. Он просто бы жил, жил для себя, ни от кого бы не зависел, и ни кому бы не позволил собою помыкать, даже ценой собственной жизни.