Он смутно припомнил тощую женскую физиономию с развевающимися в абсолютном безветрии волосами, острую, обжигающую боль в груди, и… поручение? Ультиматум? Угрозу?
«Скорее, все же, угрозу. На мне — ошейник с динамитом, а у стремной брюнетки — детонатор. Арбайтен, швайне, а то партизанен-пуф-пуф.»
Память о недавних событиях возвращалась с трудом. Мучительные мгновения За Гранью, разговор с Бледным Рыцарем, ипостасью бога смерти Берата, насильная инъекция божественной субстанции — «отзвука», — и великая миссия.
«Кстати, а чего это именно я такой особенный? Что-то вертится на языке, что-то привычное… Ах да. ‘Видящий’, способный, как ни странно, видеть души и влиять на них очень разнообразными способами. Мой титул. Кстати, а мое имя…»
Молодого гламфеллен, Видящего, лорда древнего замка Каэд Нуа, звали Кьелл Лофгрен. Он покатал это имя на языке. «Надо привыкать, теперь меня зовут Кьелл. Что ж, могло быть и хуже. Например, Янь Хуэй, любимый ученик Конфуция. Или, боже сохрани, Хатаке Какаши.»
Память всех трех личностей вернулась, насколько возможно, но не поглотила его. Эмоционально он был чистым листом, на котором сейчас прописывалось и жизнелюбие пожившего, но не утратившего вкус к жизни Александра Лихова, и холодная несгибаемость воителя Ван Фаня, и оптимизм юного романтика Кьелла Лофгрена.
«Я тот, кто я есть,” подумал он. «Бледный эльф по имени Кьелл. Видящий. Безземельный лорд. И да, совершенно официальный попаданец со стажем.»
Свежеиспеченный Кьелл попытался обдумать свою непростую ситуацию. «Одна неприятная личность невероятной силы и возможностей отправила меня пошпионить за равнозначного веса личностью. Судя по тому, что ей понадобился для этой задачи смертный, то в худшем случае — если гигантская статуя решит доесть мою душу, или, там, легонечко надавить на меня пальцем, — помощи можно не ждать, ты сам по себе, Кьелл. В лучшем же случае… Самый максимум, я смогу вызвать на себя огонь божественной артиллерии, и судя по памяти Кьелла, сопутствующие потери и френдли-файр божков заботит от слова ничуть. Но не выполнять мою миссию нельзя, иначе фрау в черном нажмет клавишу детонатора, и все. Значит, надеюсь только на свои силы и несомненно могучий ум. Что мне имеет предложить мудрость прошлых жизней для устранения звездно-полосатой угрозы?»
Память Саши Лихова, гедониста и раздолбая, не выдала ничего конструктивного — только недоступные Кьеллу технологии и дурацкие планы вроде «выкопать большую яму, а на дне — раскаленный стальной кол».
Сяо-Фань в силу рода деятельности располагал целым морем знаний о причинении вреда ближнему своему, но, увы, противники такого размера ему не встречались даже в сказках и легендах. Мифические божества и демоны Поднебесной могли «раздуться», максимум, до нескольких человеческих ростов.
«Хотя вот Гуаньинь в ‘Путешествии на Запад’… использовалась автором как персонификация необоримой силы. Не самая полезная инфа в моем случае.»
Теоретически, используя некоторые техники манипуляции внутренней энергией, Сяо-Фань мог бы расколоть гигантскую статую — адра, как помнил Кьелл, достаточно мягкий материал. Но для этого ему понадобилось бы минут пять спокойной концентрации и последовательных атак в одну точку. У него же был, самое большее, первый удар.
«Держим в уме способность вытягивать души. Нет, тут тоже глухо, хоть и менее бесполезно.»
Знания Кьелла же содержали несколько интересных фактов, дополняющих общую картину, но не особо обнадеживающих.
«Да, боги были искусственно созданы в древности — казалось бы, страшная тайна, переворачивающая картину мира? Неа, всем по… гм, пофиг. Откуда бы они ни есть пошли, сил и возможностей богов это не меняет. Можно ли ‘сделать’ еще богов, или сопоставимых по силе сущностей? Ну, это примерно как если бы дикари из каменного века пытались повторить космические технологии. Даже дай им необходимые инструменты, знаниям-то неоткуда взяться. Впрочем, агенты божков пытались искусственно тормозить развитие анимантии, науки, изучающей души. Значит, некий потенциал в этом направлении есть.»
Эльф отбросил посторонние мысли, и резюмировал:
«Во-первых, нужно восстановить техники внутренней энергии и боевое искусство Сяо-Фаня. Сомнительной полезности против божка-убивателя, они помогут против всех иных прочих. Опасностей вокруг полно.
Во-вторых, нужно найти толкового аниманта и проконсультироваться с ним насчет… хм, всего. Идей море, сомнений в их осуществимости — тоже.
В-третьих, нелишним будет заручиться поддержкой власть имущих. Кто бы ни правил этой пластилиновой местностью, ему вряд ли по нраву, что его города топчут, а подданных — едят, а значит, сотрудничеству — быть.»
Он встал и потянулся. Шум снаружи не утихал, но и не менялся — все те же море и дождь. Никто не ломился в его каюту, не было слышно звуков боя, и корабль не кренило под опасным углом.
«Что бы за пираты там ни были, их или Эдер всех разогнал своей саблей и черным юмором, или смыло штормом. Как бы то ни было, не думаю, что мне что-либо мешает начать исполнять первый пункт моего мастерплана.»
Кьелл уселся прямо на пол — сейчас неудобство, создаваемое и жёсткими досками, и неутихающей болтанкой, было ему на руку. Характер Сяо-Фаня, юного фаталиста, пережившего в детстве смерти близких и друзей и не сломленного ими, любил вызовы — даже в культивации он предпочитал сложные пути простым. Трудность сосредоточения на движении ци из-за внешних отвлекающих факторов означала только одно — более обостренное внимание по достижении нужного состояния, и более качественную культивацию. Он снова начал с простого — глубоко вдохнул и выдохнул, насыщая легкие кислородом.
«Путь — это жизнь, а жизнь — это Путь. Нет тупиков, есть лишь более длинные пути. Нет трудностей, есть лишь уроки. Нет горя в смерти, и радости в жизни, нет поражения, и нет победы. Есть только Я.»
Концентрируясь на своей мантре, Кьелл скользнул вниманием вовнутрь. Он ощущал яростную пульсацию своего источника — энергетического средоточия искушенного практика мистических искусств, могущего ударом кулака вынести замковые ворота, и сжатием пальцев смять стальной клинок. Смерть не отняла ни толики его внутренней силы, но ощущалась эта сила странно — как нечто чужеродное. «Как искусственное сердце,” пришла аналогия. Словно некто могущественный вырвал источник из груди Сяо-Фаня, и грубо воткнул в Кьелла. Все усложняло то, что оригинальные способности Кьелла к манипуляции ци были абсолютно никакими. Могучее средоточие словно висело в безжизненной пустоте, не имея возможности ни пустить энергию циркулировать по замкнутому циклу, усиливая и укрепляя тело, ни исторгнуть её наружу смертоносной внешней техникой. Кто другой опустил бы руки, но эльф, в прошлой жизни, случалось, вправлявший себе переломы, только сосредоточился сильнее, и, отстранившись от сияния источника, заметил-таки зачатки энергоканалов. Выглядели они не толще капилляров, образующихся от случайных истечений энергии из меридианов.
«Зато они примерно одинаковы, и очень разветвлены, просто многократно дублированная сеть, да и только. Если я смогу их прокачать, то мне нет нужды пускать каналы по привычным путям, с узлами-заводями в точках байхуэй, цихай, дачжуй, даньтянь и так далее. Я смогу пробить каналы кратчайшим путем к нужным узлам, как для усиления, так и для внешних техник, и соединить их с минимальной длиной цикла! Моя культивация просто в космос скакнет, да в кратчайшие сроки! Теорию об омертвении тканей от дисбаланса в количестве присутствующей в них ци можно смело спускать в унитаз — по такой теории, мой развитый источник при никчемных меридианах должен меня в кому отправить, вот прям щас. Так что осталось определиться с инструментом, то есть техникой внутренней энергии для прокачки моих никакущих каналов…»
Эльф задумался, перебирая известные ему методы культивации. Большая часть их была предназначена для опытных практиков, и нуждалась в определённой жесткости меридианов, но варианты были.
«Наименее агрессивен метод Сяояо, базовый навык моей родной школы. Недостаток один, но огромный — это достаточно негибкая техника, развивающая все каналы бессистемно. Адаптировать её сложно и долго, а значит, не подходит. Далее идёт Искусство Отсутствия Формы. Мне известна только ‘демоверсия’ — Низшее Искусство. Учитель то ли не знал полной версии, то ли забыл, маразматик старый. Недостатки очевидны — урезанная версия, твою так. Достоинства: эта техника даёт каналам гибкость и прочность, под все виды техник, внешних и внутренних. Ещё, как ни странно, подходит метод Девяти Ян — на начальных стадиях он вполне щадящий. Одна беда — он прокачает мне именно традиционную систему каналов. Моя культивация будет хорошей, чуть лучше, чем у Сяо-Фаня, за счёт старта с более совершенного метода, но вполне обычной. Я все так же упрусь в стандартное плато развития, и так же буду изгаляться в попытках его преодолеть. А ещё я не знаю метода Девяти Инь, без которого Девять Ян — тупиковый путь, как бы не хуже того же Сяояо. Ещё вариант — экзотика, Искусство Ядовитого Пламени. Жаль, у меня нет кучи ядовитых тварюшек для его практики. Хотя нет, вру — не жаль. Жители Мяоцзяна — долбаные мазохисты, практиковать такое. Предпоследний вариант — Искусство Солнца и Луны, второй из продвинутых методов моей школы. Вроде бы все есть — адаптивность, щадящая начальная стадия, вполне приличный результат, одна только загвоздка — скачок сложности на продвинутых стадиях. Есть немалая вероятность перенапрячь меридианы, что в моем случае означает порвать их к хренам. И последний вариант, самый худший, по-моему. Шаолиньская Золотая Рубашка. Отличный метод, было большой удачей его в свое время изучить. Я, несомненно, буду его использовать — лучшая защитная техника в мире, как-никак, — но прокладывать им каналы значит попрощаться со всеми внешними техниками, самой мощной частью моего арсенала.»