«Забавная шапка с гребешком на береговой аумауа — статусная вещь, часть формы то ли флотмастера, то ли и вовсе хазануи. А старикан вроде бы носит дворянскую печатку. Но все равно, какого черта лысого эти двое галдят, как базарные бабки, перед божественно прекрасным ликом королевы?» Он вслушался в отрывистые реплики спорщиков, пытаясь понять смысл их беседы. «Эотас, конечно. Других сравнимой величины новостей, похоже, не будет. Пожалуй, пора заткнуть этих клоунов.» Он набрал воздуха в легкие.
— Если мне будет позволено добавить пару слов к тому, что нам поведали уважаемые дипломаты… — его голос с легкостью перекрыл ссору рауатайки и вайлианца. Те удивленно замолкли. Стоящий у трона громадный аумауа в головном уборе, похожем на королевский, насмешливо оскалился, демонстрируя акулью улыбку. Кьелл поймал мимолетный благодарный взгляд королевы и, вдохновенный им, продолжил.
— Упомянутый вами адровый гигант был создан энгвитианцем Од Нуа, как маяк и вместилище для души его сына Мароса. Душа эта так и не вселилась в предназначенное для нее вместилище, и все прошедшие со времен падения Энгвита века этот колосс покоился в подземельях моего замка, абсолютно недвижный и мертвый. Мертвый, пока в него не вселился Эотас. Да, Эотас! — Мужчина повысил голос, перекрывая начавших что-то возражать дипломатов. — Я, как Видящий, наблюдал его тень в душах многих ветеранов Войны Святого — их предостаточно осталось в Дирвуде, и я могу со всей возможной уверенностью утверждать, что это именно Бог Света. Более того, достаточно разумных Дедфайра могли наблюдать символ Утренних Звезд у адрового гиганта на лбу. Так вот, Эотас, вселившись во вместилище Мароса Нуа, выбрался на поверхность, разрушив мой замок, убил почти всех моих подданных, разорвал пополам мою душу, — Он скрипнул зубами. На него внезапно накатила фантомная боль, идущая ниоткуда и отовсюду одновременно. Коротко выдохнув, он продолжил.
— …И двинулся в направлении Дедфайра. Продвижение не дается ему легко, и он восполняет силы с небрежностью, достойной «бога света», — он выделил издевательским тоном последние два слова, — Выпивая души всех встречных разумных и превращая их тела в пепел. Любые населенные острова на его пути обречены — вряд ли у разумных найдется что-то, способное остановить воплощенного бога. — Кьелл сделал паузу, глядя в округлившиеся глаза слушателей.
— Питайся Эотас только душами бедолаг, оказавшихся на его пути, он передвигался бы от одного населенного острова к другому, планомерно опустошая Дедфайр. Но, к счастью, у него есть другой источник пищи. В Порту Маже я видел, как он погасил колонну светящейся адры, вытягивая души из нее. То есть, — Кьелл грустно усмехнулся, — это «благое божество» крадет души у будущих поколений, и силой вырывает их из нынешнего. Я сам выжил после встречи с ним только благодаря Берат, что благословила меня на миссию по выслеживанию Эотаса, и выяснению его планов. Они пока неизвестны, но давайте заглянем в прошлое. Когда Эотас, воплощенный в Вайдвене, начал разрушительную войну, он собирался облагодетельствовать человечество, всё, до которого дотянется. Вам это подтвердит любой из Детей Утренней Звезды, — слова эльфа сочились ядом не хуже, чем ремарки вайлианского дипломата ранее.
— Сейчас, масштаб несомых им разрушений и смертей несравнимо больше. Задуманное им «благодеяние» явно крупнее, чем все виденное Эорой по сей день. Боюсь, никто не останется в стороне; все мои раны и убытки, все мои личные обиды, причиненные им, — пыль, ничто перед тем, что ждет всех нас, если план божественного безумца увенчается успехом. Пока мне известно о нем только одно — путь Эотаса привязан к столпам светящейся адры, но с вашей помощью я собираюсь выяснить больше.
Тронная зала впала в мрачное молчание. Оба дипломата погрузились в себя — рауатайка, сжав губы в тонкую линию, поглаживала недвижную кисть правой руки левой, а вайлианец, недовольно кривясь, беззвучно шевелил губами.
— Что же, Видящий, благодарю за исчерпывающее объяснение, — нарушил тишину глубокий, с легкой хрипотцой, контральто Онеказы II.
«А вот голос у нее не подходит небесному духу — слишком сексуальный. Таким хорошо признаваться в любви, а не оглашать волю богов,” подумал бледный эльф. Королева запнулась и прочистила горло.
— …Благодарю. Корона Хуана предоставит тебе всю возможную помощь, и первая ее часть — твой следующий пункт назначения. Маяк острова Хасонго погас в недавнем шторме, и учитывая, что его питал один из крупнейших столпов светящейся адры, будет резонным предположить, что здесь замешан… адровый гигант. Его видели движущимся в сторону этого острова.
«Трудновато поверить, что твоих подданных топчет не просто некая здоровенная хреновина, а целое божество,” подумал Кьелл. «Тут не захочешь выбираться из стадии отрицания.»
— Мы предлагаем тебе лично отплыть на Хасонго, и прояснить тамошнюю ситуацию, — закончила королева, внимательно глядя на Кьелла. Тот с трудом оторвался от ее изумрудных глаз и заторможенно кивнул.
— Хасонго — рауатайское поселение, — скрежещущий голос береговой аумауа прервал его не начавшийся ответ. — Будет разумным взять с собой одного из наших. Рауатайской армии не в привычке позволять случайным гражданским свободно бродить по своей территории. Майя составит тебе компанию, Видящий, и откроет перед тобой двери, иначе останущиеся запертыми.
Выступившая вперед черноволосая рауатайка открыла было рот, но была прервана резким голосом вайлианца.
— Ак, и доложит о любой мало-мальски значимой мелочи твоей жизни этому скользкому насенале мастер-шпиону! Серре[1] Палледжина будет значительно более полезным компаньоном в этом, да и любом другом путешествии!
— Паллежина? — Кьелл удивленно огляделся.
Строгого вида темнокожая женщина коротко кивнула ему из-за спины старика. Многочисленные мелкие перья карнавальной маской лежали на ее серьезном лице - божественная кровь Хилеи придала и характерным вайлианским чертам женщины экзотичность, которую многие бы нашли привлекательной, если бы птичья годлайк глядела на мир менее недовольно и раздраженно. Она выглядела на своем месте в свите дипломата — дорогой камзол вайлианского покроя, начищенная кираса с вычеканенными на ней пятью солнцами, золоченая рукоять меча за плечом — небо и земля по сравнению с той неприхотливой паладиншей, что некогда сопровождала Кьелла в его путешествиях по Дирвуду.
— Здравствуй. Отлично выглядишь, новый нагрудник тебе идет, — широко улыбнулся он. Женщина только досадливо скривилась на эту реплику. Гламфеллен посерьезнел.
— Моей миссии сейчас не хватает абсолютно всего — денег, людей, амуниции, так что я с радостью приму оба предложения. Дамы, отправляйтесь с вещами на безымянную джонку, стоящую на третьем пирсе Королевской Бухты, и доложитесь дварфу Беодулу. Он вас разместит.
— Предлагаю вам закончить с этой, и всеми прочими мелочами, где-нибудь в другом месте, «уважаемые дипломаты»! — огромный аумауа, все это время тихо переговаривавшийся с королевой, шагнул вперед и с видимым отвращением взмахнул рукой в отгоняющем жесте. Его могучий голос, отчеканивающий каждое слово, прозвучал лязгом сталкивающихся мечей:
— Аудиенция окончена!
Рауатайская хазануи, дипломат-вайлианец, и их свиты потянулись к выходу, а гигант обратил свое внимание на Кьелла.
— Видящий, останься. Нам с тобой есть о чем поговорить, — все так же чеканя слова, но на полтона ниже, произнес он.
Эльф, провожавший взглядом точеный стан Онеказы, в последний раз мелькнувший в боковой двери, подошел ближе и с интересом осмотрел своего собеседника. Разница в росте между аумауа и гламфеллен была особенно заметна в его случае — чтобы посмотреть гиганту в глаза, Кьеллу приходилось поднимать голову едва ли не прямо вверх. Огромный, покрытый шрамами, этот разумный двигался с небрежной легкостью, и выглядел несколько неуместно в золоченых дворцовых залах.
«Дыхание легкое и размеренное, движения экономные и свободные. Этот парень, несмотря на зверский вид, молод и талантлив в воинских искусствах,» с долей удивления подумал бледный эльф.
Словно углядев отражение лестных для него мыслей в глазах Кьелла, аумауа зубасто улыбнулся, изгоняя с рубленых черт своего лица следы недовольства, и присел на ступеньки тронного пьедестала, оказавшись почти вровень с эльфом.