«Не брат ты мне, гнида черножопая,” грустно подумал Кьелл. ”Сомневаюсь, что ты все ещё принадлежишь к роду гламфеллен, да и вообще к миру живых.»
— Гётвадьюр[5], — его ордйома до сих пор был гладким и легко скатывающимся с языка. Как Кьелл уже успел убедиться, родной язык трудно забыть, даже без разговорной практики. — Что меня сюда привело, я, возможно, расскажу тебе позже, а сейчас поведай-ка мне, сестрица, — он понизил голос, — что фампир делает посреди густонаселенного города, и не кликнуть ли мне, к примеру, стражу? Нет, нет, — улыбнулся он, глядя, как обескураженная женщина непроизвольно лапнула висящий на поясе стилет. — Не надо доводить нашу, пока ещё вежливую, беседу до крайностей. Ответь для начала на мой вопрос.
— Я не фампир, — с таким усталым раздражением в голосе, например, айтишник мог бы по десятому разу объяснять дилетанту, что он не программист. — Я не одержима жаждой эссенции, и не кидаюсь на разумных. Это эксперимент. Как ты узнал?
— Я Видящий, — просто ответил он. — И то, что я вижу, отличается от фампира в пределах различия двух разумных одного вида. Скрепы, держащие вместе твои душу и тело, слишком грубы, слишком избыточны. Что это был за эксперимент — сможешь ли ты превратиться в безумного живого мертвеца? Он близок к успеху, ага.
— Скьит[6], — ругнулась женщина. — Угораздило же нарваться на профана в анимантии, но с острым глазом. Неужто нашей с тобой цивильной беседы недостаточно для демонстрации моей адекватности? — она выглядела все более дергано. Похоже, быт живого мертвеца не способствовал крепости её нервов.
— Полегче, подруга, я, может, и полный профан в анимантии, зато большой спец по монстрам, если ты понимаешь, о чем я. Но то, что я все ещё с тобой разговариваю, как бы демонстрирует уже мою адекватность, наэ[10]? Успокойся, и расскажи толком, — он примирительно улыбнулся. Женщина чуть расслабилась.
— Что тут рассказывать… Вечный предмет поисков самых амбициозных смертных — бессмертие. Так уж случилось, что я была молода, самоуверена, и посчитала себя умнее всех. Моё бытие не так уж плохо, — криво усмехнулась она. — Да, я перешла на диету из чистой эссенции, но мой разум и эмоции в порядке. Я не собираюсь бросаться на разумных с капающей из пасти слюной, — последние слова она произнесла с неким ожесточением — её эксперимент над собой она явно принимала близко к сердцу.
— Интересно, — Кьелл сдержал желание обойти ее по кругу, словно занимательный экспонат. — Побочки есть?
— Как не быть? — она улыбнулась еще менее нервно, видя, что их беседа, похоже, не собирается переходить в безобразную драку. — Ни жареной ледниковой исе, ни римсйодды[7] мне больше не попробовать. Не то, чтобы их можно было тут найти. Желудок и кишечник сдулись до минимума, невероятную лёгкость при ходьбе ощущаю. Да и эмоции иногда сбоят. Но ничего серьёзного! — поспешно добавила она. Видимо, тоже больная тема. — Холодность и отчуждение, да и то не всегда.
— Ты мне кажется вполне человечной и эмоциональной, вон как взвилась, когда я твоё состояние упомянул. Я Кьелл Лофгрен, капитан джонки «Онеказа». — он протянул женщине руку.
— Идвин, сайфер и анимантка, — бледно, даже для своего вида, улыбнулась та, пожимая его ладонь. Рука её вовсе не ощущалась отличной от конечности обычного разумного. Никакого потустороннего холода, или чего-то вроде того. — «Онеказа», серьёзно? — нотки сарказма вплелись в её голос.
— Будет у тебя свой корабль, назовешь лучше, — улыбнулся Кьелл. Он был готов отстаивать новое имя своей джонки перед любым оппонентом. — А поведай-ка мне, Идвин, о своих профессиональных навыках. Хвастайся, не стесняйся.
— Я анимантка уже более полусотни лет, — просто ответила она. — Училась в Республиках, где и приобрела привычку хорошо одеваться, — она с некоторым довольством огладила воротник своего жакета. — Там же и разработала свою… формулу бессмертия. С тех пор побывала много где, и везде училась. Можно сказать, мои познания в анимантии обширны и разнообразны.
— В Дирвуде не бывала? — поинтересовался Кьелл. — Тамошнее анимантическое сообщество тоже весьма разнообразно, и работает над прорывными направлениями.
— Соваться в эту дыру после чисток, устроенных Дюжинами во время Кризиса Пусторожденных? — Идвин грустно усмехнулась. — Я, может быть, несколько безрассудна, но с ума ещё не сошла. Погоди. Дирвуд, Пусторожденные, Видящий… Это не то ли, о чем я думаю?
— Видящий из Каэд Нуа, к твоим услугам, — Кьелл приподнял несуществующую шляпу, — успешно этот Каэд Нуа переживший. У тебя найдётся часок-другой, Идвин?
— Приглашаешь на свидание? — приподняла бровь та. — Меня, которую вот только что называл фампиром?
— Как недавно выяснилось, я разумный странных вкусов, — пожал плечами эльф. — И не свидание, а, скорее, собеседование. Мне необходимы услуги знающего аниманта, и в двух словах это не объяснить.
— Хорошо. Здесь недалеко есть местечко.
Они присели на скамеечке, стоящей на одной из террас Святых Ступеней, и Кьелл поведал соотечественнице свою странную историю. Без ненужных подробностей, вроде слияния сознаний, но ни одной детали о богах, Эотасе, и адровом гиганте он не упустил. Идвин выслушала его очень внимательно. Она даже выудила откуда-то из карманов свиток и миниатюрный прибор для письма, и делала аккуратные пометки.
— То, что боги созданы искусственно — интереснейший факт, сразу столько идей появляется, — свернула она свиток. — Ты просто кладезь знаний, астин мин[8].
— Хм, — мужчина воззрился на неё с веселым удивлением. — Это не свидание, ты что, забыла?
— Ты запросто вывалил на меня целую груду сокровищ, как мне тебя не любить, — впервые за их знакомство бледная эльфийка широко улыбнулась. — И что же мне теперь делать с этой кучей ценнейшей информации?
— Употребить на общее благо, как истинный безумный учёный, — пожал плечами Кьелл. — Помоги мне убить Эотаса. — глаза Идвин округлились.
— А ты мелко не плаваешь, а, капитан? Может, мне и мир для тебя завоевать?
— Не, это слишком муторное владение, — рассмеялся бледный эльф. — Представь, на минутку, что доставка твоего оружия победы — не проблема. Нужно только, чтобы оно нанесло достаточно урона, воткнутое в центр Эотаса. Не адровой куклы, а его божественной сущности.
— Абсурд, — нервно хихикнула Идвин, — я всерьёз обсуждаю убийство бога. Безумие.
— А бессмертие — не абсурд и безумие? — спокойно парировал Кьелл. — Тем не менее, ты, фактически, его достигла. Ну же, Идвин, истинный учёный не боится сложных вызовов, он их с радостью принимает.
— Ты говоришь, как какой-то магранит. — Кьелл прыснул. В его памяти все ещё была свежа та огненная годлайк с гипотетическим флюгегехайменом. Идвин недоуменно посмотрела на него.
— Неважно, вспомнил кое-кого. Конструктив будет, или сразу сдаешься? — подначил её бледный эльф.
— Ну, теоретически, — сморщила лоб эльфийка, — если боги — конгломераты сверхплотной эссенции, процесс их создания можно повторить. Теоретически! — подняла она ладонь, видя, что Кьелл намеревается что-то сказать. — А подобное может повредить подобному, вопрос только в точке приложения.
— Ты говоришь, что нам нужно создать своего карманного божка? — недоверчиво глянул на неё Кьелл. — Во-первых, для этого нужна жертва мириадов разумных. Во-вторых, что потом с ним делать, когда Эотас кончится? Ещё одного божка лепить, убивать убийцу? Или просить Берат поспособствовать его принятию в пантеон? Мне ведь не откажет, да.
— Ты утрируешь, и я даже знаю, почему — не веришь, что твой безумный план реальнее, чем кажется, — с торжеством поглядела на него Идвин. — Если боги суть плотная эссенция, все что нам нужно — должной плотности эссенция. Звучит просто, йа[9]?
— Угу. Но подвох в твоих словах воняет тухлой рыбой, — Кьелл поморщился. — Ну вот, встретился с соотечественницей, и из меня опять полезли эти поговорки. Хоть общайся с одними интеллигентными аэдирцами.
— Сразу видно, ты толком не общался с интеллигентными аэдирцами — они такие загибы выдают порой, — рассмеялась эльфийка. — Но ты прав, именно тухлой рыбой. Все способы сжатия эссенции известны, и вылизаны до блеска. И ни один из них не создаст ничего, сравнимого с описанными тобой сущностями. Ты предлагаешь мне изобрести новый способ, совершить прорыв там, где декадами лучшие умы анимантии колотились лбами о стену. Но не отчаивайся, — добавила она при виде вытянувшегося лица Кьелла. — Идеи есть. Зайди через пару недель, и мы их обсудим.