- Но Оуян Сяо нужно остановить, прежде чем он причинит больше вреда, - закончила она.
- Я сделаю это, - с холодной решимостью пообещал Ван Фань, имея в виду вовсе не передачу вестей Матоу.
- Хорошо, - она вновь улыбнулась, спокойно и благодарно. - Не горюй обо мне, Сяо-Фань, - её ледяные пальцы коснулись лица юноши, и он почувствовал кольнувший кожу холод, и почти невесомую льдинку, скользнувшую вниз по его щеке. Не влага источника Хупао была тому причиной. Ван Фань понял, что плачет - слезы неостановимым потоком лились из его глаз, но он не замечал их, поглощенный стыдом, горечью, и сожалением.
- Не плачь, и не тоскуй, - продолжила Мэнпо без единой нотки грусти в голосе. - Ведь нет горя в смерти, и радости в жизни. Жизнь - лишь краткая остановка в путешествии души по колесу перерождений. Я родилась и жила, как многие другие, и как многие же - уйду, снова отправившись в это бесконечное странствие.
- Ты - не одна из многих, - неверным голосом возразил он. - Ты простила мои слабость и неспособность, убившие тебя. Ты простила ревность моей подруги, убившую тебя. Ты - много лучше меня, и не заслуживаешь всех постигших тебя ужасов. Ты заслуживаешь жизни, - он запнулся на миг, и хрипло закончил, с болью в голосе:
- Заслуживаешь счастья.
- За что бы мне держать обиду, Сяо-Фань? - с улыбкой спросила женщина. - За твоё сострадание, или за искреннюю попытку спасти меня? За любовь твоей подруги к тебе? Я благодарна за все, что ты сделал. Не плачь обо мне, - она вновь коснулась его щеки. Юноша накрыл её ладонь своей, и сжал холодеющие пальцы женщины, словно пытаясь удержать её на этом свете.
- Мы ведь можем встретиться в следующей жизни, - её шепот становился все тише. - Хотел бы ты этого? - Ван Фань кивнул, не в силах справиться с комком в горле. Женщина продолжила, нежно улыбнувшись:
- Тогда мы обязательно встретимся, Сяо-Фань. Если мы оба переродимся мужчинами, то станем братьями. Если женщинами - я буду тебе названной сестрой. А родись мы мужчиной и женщиной…
Она не закончила последние слова древней клятвы, что с незапамятных времен говорили друг другу столь многие, безжалостно разлучаемые смертью. Не потому, что была несогласна с ними - жизнь окончательно оставила её истерзанное тело, и женщина, известная под прозванием Мэнпо, затихла на руках Ван Фаня. Её лицо было спокойным и умиротворенным, а на губах застыла безмятежная улыбка.
Ощущения Сяо-Фаня также были близки к безмятежности - холодному, безжизненному равнодушию мертвеца. Он стоял без движения, держа в руках коченеющее тело женщины, и смотрел в её остановившееся лицо. Буря чувств, мгновения назад рвавшая его душу на куски, извергавшаяся потоками слез из глаз, и сжимавшая горло незримой хваткой, отступила. Многообразие сменяющих друг друга порывов отхлынуло, оставив лишь два чувства - отчуждение и боль. С трудом понимая, что делает, он направился к хижине гробовщика, и, пинком отворив дверь, швырнул на пол перед хозяином дома, что-то угодливо забормотавшим, горсть кусочков серебра - все деньги из кошелька Ван Фаня. Не задержавшись перед оторопело замершим мужчиной ни на миг, он уложил тело Мэнпо в ближайший из готовых гробов, что подходил по размеру, и подхватил его левой рукой, без усилия удерживая подмышкой. Правой рукой он поднял лопату и одно из чистых каменных надгробий, и безмолвно двинулся прочь, к окраине села.
Он не запомнил, как вырыл могилу, опустил в неё гроб, и забросал яму землёй, придя в себя лишь перед свежим холмиком. Точными росчерками меча, он высек на камне надгробия краткую надпись, восемь иероглифов, гласящих "гробница храброй и великодушной женщины, известной под именем Мэнпо". Установив надгробный камень, он молча уселся рядом с могилой, пытаясь собраться с мыслями.
"Почему её смерть кажется мне такой чудовищной, отвратительной несправедливостью?" размышлял он. “Да, она отнеслась ко мне и моей слабости с поистине ангельским всепрощением. Мне до слез ее жаль. Она была красавицей, наконец. Она больше многих других была достойна уважения, дружбы, и любви. Но все же, мы едва знакомы, и виделись всего дважды, да и то мельком. Я даже не знаю ее имени. Почему же мне так больно?” Юноша тяжело вздохнул, опуская глаза.
“Нет горя в смерти, и радости в жизни. Нет радости в жизни,” бездумно повторил он про себя. “Почему эти слова так правдивы для меня сейчас? Почему в моем сердце - лишь боль и тоска?”
Он скользнул пустым взглядом по собственноручно высеченной надгробной надписи, и задумался о будущем. Период Невмешательства и его кровавые тайны, изучение мистических искусств, давно лелеемые планы о женитьбе и семейной жизни - все это показалось ему пустой, не стоящей внимания мишурой. Лишь одна мысль, одно-единственное слово вызывало в нем прилив чувств, злых и жарких, точно обжигающее пламя. Месть.
Его тяжёлые думы прервало появление Ши Янь. Девушка подошла ближе, и встала над ним, вытряхивая воду из мокрых волос. Ван Фань даже не поморщился от упавших на его лицо капелек ледяной влаги.
- Что ты делаешь, Сяо-Фань? - бесстрастным голосом произнесла она.
- Отдаю последние почести, - равнодушно ответил юноша.
- А что потом? - в голосе девушки начало зарождаться раздражение.
- Месть, - просто ответил Ван Фань. - Я заберу жизнь Оуян Сяо. Эта нелюдь не должна жить.
- Прекрати, Сяо-Фань! - взорвалась Ши Янь. - Забудь, наконец, об этой мёртвой старухе, и прекрати рваться в Диюй следом за ней! Оуян Сяо убьёт тебя. Не смей идти на верную гибель! Ты жив, и ты нужен живым! Ты нужен мне…
- Ши Янь, - голос юноши был холоден, словно лёд. Девушка дернулась, глядя на него широко раскрытыми глазами - впервые за годы их знакомства, его обращение к ней не было исполнено нежности. Напротив, в голосе Ван Фаня не слышалось ничего, кроме безразличия.
- Встретив тебя, я был покорен твоей красотой, - продолжил юноша без капли эмоций. - Узнав тебя лучше, я влюбился. Я был твёрдо намерен связать с тобой жизнь, до конца. Но, как оказалось я не знал тебя, не знал твоей истинной натуры, - голос Ван Фаня налился силой, чеканя слова.
- Из-за глупой, ненужной, бессмысленной ревности, ты убила женщину, что не сделала тебе ничего дурного, - чётко и размеренно проговорил он. - Ты поступила хуже дикого зверя. Я был слеп все это время, слеп и глуп, введенный в заблуждение любовью, и не видел настоящую тебя. Отказавшись помочь мне в гроте Хупао, ты убила не только Мэнпо. Ты убила мою любовь к тебе, окончательно и бесповоротно. Я не желаю больше видеть тебя. Делай, что хочешь, иди, куда хочешь, но не следуй за мной больше. К подобным тебе, я испытываю лишь отвращение, - договорив, он поднялся на ноги, и двинулся прочь, даже не взглянув на судорожно всхлипывающую Ши Янь.
***
Ван Фань зашагал вдоль берега реки Цяньтан, не обращая внимания ни на несомую чистыми водами прохладу, ни на солнечные блики, пляшущие на поверхности речных волн, ни на шелест древесных крон окружающей рощи. Он оживился и ускорил шаги, лишь увидев вдали очертания приземистого особняка, огражденного каменной стеной. Некоторое время спустя, он приблизился к ее воротам, у которых скучали двое Призраков Фэнду. Стражи оглядывали окружение с ленивым безразличием, но мгновенно подобрались, стоило Сяо-Фаню подойти ближе.
- Проваливай, мальчишка, - холодно бросил один из них. - Здесь не место зевакам.
- Мне нужно поговорить с Матоу, - равнодушно ответил Ван Фань, остановившись перед ним. - У меня для него вести о Мэнпо.
- Скажи эту весть нам, и мы решим, стоит ли ради неё тревожить старшего, - насмешливо промолвил Призрак.
- Уйди с моей дороги, - тускло сказал Сяо-Фань, глядя мимо охранника врат. - Иначе, не вини меня за бесцеремонность, - и, не дожидаясь ответа, шагнул вперед.