- Благодарю, старший, - в голосе юноши промелькнула самая легкая в мире тень былых ярких чувств, когда он вешал драгоценный клинок на пояс, взамен давнего подарка Чжо Жэньцина.
- Взгляни на другой мой дар, - старейшина Фэнду взял со стола бутылочку для пилюль и протянул Ван Фаню. - Здесь - не менее ценная реликвия, пусть и выглядит она много скромнее. Если ты знаешь хоть что-то о ядах и лекарствах, тебе должно быть известно о Семилистной Хризантеме. Это растение - яд над ядами, убивающий быстро и неотвратимо, и целящий от любой другой отравы. В сосуде - одна-единственная пилюля, содержащая малую каплю экстракта Семилистной Хризантемы. Она излечит любое отравление. Оуян Сяо известен как мастер ядов, и тебе пригодится наилучшая защита от его смертоносного искусства.
- Я благодарен вам, старший, - вымолвил юноша, и, протянув вперед ладонь, отстранил сосуд с драгоценным лекарством. - Но я не приму этот дар. Не стоит осыпать меня сокровищами. Если мое медицинское искусство не справится с мастерством Оуян Сяо, меня не спасет никакое чудесное снадобье. Если же я одолею врага, в ценной пилюле не будет надобности.
- Она может стать для тебя разницей между жизнью и смертью, - в голосе Матоу вновь зазвучал отстраненный интерес.
- Я не боюсь смерти, - тускло ответил Сяо-Фань, и низко поклонился. - Прощайте, старший.
- Прощай, - коротко кивнул тот.
Проводив взглядом покинувшего дом Ван Фаня, старейшина Фэнду некоторое время задумчиво смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Затем, пожав плечами, он взялся за палочки для еды, и вернулся к сырому мясу тигра. Хоть он, Матоу, и носил имя одного из божеств царства мертвых, не в его власти было сохранить жизнь этого безрассудного юнца, утратившего желание жить.
Глава 29, в которой давний знакомый выражает герою заслуженный укор, а также, начинается новое странствие
Сяо-Фань без труда отыскал Пещеру Летучих Мышей, следуя указаниям Мэнпо - дуб на самой вершине горы был заметен издалека, а широкий провал входа выделялся на скальной стене. Он какое-то время стоял у темного проема, вслушиваясь в исходящие из него шелест и попискивание: несомненно, Пещера Летучих Мышей была полна существ, давших ей имя. Ван Фань не знал, несёт ли стая мелких летучих тварей угрозу, но не собирался относиться к ним легкомысленно. Вынув из ножен меч, он шагнул внутрь.
Шум, издаваемый летучими мышами, усилился, стоило юноше войти. В их непрекращающемся писке слышалась тревога, шелест и хлопанье кожистых крыльев звучали все чаще, а стремительные тени плясали под сводом пещеры, почти не скрываемые полумраком. В нос Ван Фаня ударил смрад мышиного помета, но даже он не мог заглушить тяжёлый запах крови.
Наконец, обитатели пещеры утратили терпение - крылатая тень, неожиданно крупная, спикировала прямо в лицо Сяо-Фаню с яростным писком. Тот, шагнув в сторону, нанес точный и расчетливый укол мечом, пробивший грудь летучей мыши. Скорость ее полета была столь велика, что тварь нанизала себя на клинок Проливающего Воду Меча, устроившись на нем, словно птица на вертеле. Тут же, крики летучих тварей взвинтили громкость, и добрый десяток крылатых теней вынырнул из полутьмы, бросившись на Ван Фаня. Тот, спешно сорвав с клинка мышиную тушку, метнул им навстречу технику “броска черной черепахи”, растянув ее как можно шире, и ринулся к выходу: ему совершенно не хотелось проверять на своей шкуре остроту многих сотен клыков и когтей.
Летучие мыши не преследовали его - стоило юноше покинуть пещеру, как доносящиеся оттуда визги и шум начали стихать. Отброшенные прочь невидимым шлепком техники, и не чующие больше крови мертвого товарища, крылатые создания утратили большую часть своей злобы.
Сяо-Фань же, устроившись поодаль, принялся осматривать свою добычу. Он бесстрастно отметил длинные крючковатые когти создания, его острые, едва помещающиеся в пасти клыки, и размеры крылатого зверя, делающие его опасным даже в одиночку. В глаза юноши бросились кровеносные сосуды твари, отличающиеся нездоровым синюшным цветом, и выступающие из-под редкой шерсти, словно опутавшая летучую мышь ловчая сеть. Задумчиво тронув переносицу, Ван Фань извлек из ножен походный нож, и примерился им к тушке крылатого зверя - ему предстояло подробное изучение врага.
***
Спустя час трудной, кровавой, и омерзительной работы, юноша отложил нож, и тщательно вытер руки. Как он и подозревал, летучие мыши этой пещеры были отравлены - текущий по их венам яд делал крылатых зверей сильнее и злее, заставляя бросаться на любого, зашедшего на их землю. Ван Фань подозревал, что Оуян Сяо превратил этих существ в невольных стражей своего дома, и намеревался избавиться от них. Юноша мог бы, пользуясь новообретенными знаниями строения тела летучих мышей, и отравляющего их яда, сварить некое зелье, что позволило бы ему проникнуть мимо рукокрылых стражей незамеченным, но сделав это, он оставил бы возможного врага за спиной. Ван Фань не желал выяснять, насколько далеко простирается власть Оуян Сяо над живым щитом его пещеры, равно как и не желал каких-либо помех на пути своей мести.
Юноша окинул свое окружение ищущим взглядом. Пещера Летучих Мышей располагалась в горах Хуоба - как и многие возвышенности Срединной Равнины, невысоких, лесистых, и покрытых буйной растительностью. Ему предстояло применить многие из знаний, полученных им в долине Ванъю и Мяоцзяне - пользуясь уроками Флористки и доктора Шэня, он собирался разыскать в местном многообразии трав и цветов подходящие для его задумки растения, и сварить из них яд, должный быстро и надежно убить всех летучих мышей пещеры. Сяо-Фань поднялся, и двинулся к примеченному им ранее кустику, украшенному соцветиями множества мелких нежно-розовых бутонов: насколько он помнил, волчий яд прекрасно подходил для его целей.
***
Юноша осторожно снял с огня бурлящий котелок, и устроил его на земле - остывать. Резкий запах, исходящий от кипящей жидкости, кружил голову и заставлял слезиться глаза - ядовитые пары зелья могли убивать, и будь на месте Сяо-Фаня кто-либо, не владеющий Искусством Ядовитого Пламени, ему не удалось бы довести варку до конца. Юноша задумчиво огляделся, и остановил взор на небольшой стайке птиц, облюбовавших растущий поблизости стройный кипарис. Все так же равнодушно, он принял боевую стойку, и резко выбросил вперёд кулак. Воздух загудел от прокатившейся по нему волны ци, и мирно чирикающие пичуги умолкли, посыпавшись на землю. Ван Фань, бесстрастный и спокойный, приблизился, понял одну из них, едва живую от настигшего ее удара, и коротким движением свернул птице шею. Этой пернатой, как и ее товаркам, предстояло стать приманкой.
***
Забросив в пещеру как следует вымоченные в отраве птичьи тушки, Сяо-Фань какое-то время терпеливо ждал у входа. Совсем скоро, шумы, издаваемые летучими мышами, начали затихать, и юноша вступил под своды пещеры. Он двинулся вглубь каменной норы, безразлично проходя мимо содрогающихся в предсмертной агонии крылатых тварей - малый и ничтожный враг был повержен. Настал черед врага сильного и опасного.
Звуки негромкого разговора донеслись до идущего юноши, отраженные изгибом каменного коридора, и он со всей возможной осторожностью приблизился, укрывшись за скальным выступом. Знакомый скрипучий голос, на миг всколыхнувший в душе Ван Фаня жаркую злобу, недовольно возражал старческому голоску, неестественно тонкому и высокому.
- …Ты забыл свое место, Оуян Сяо, - расколотой флейтой тянул тонкоголосый старец. - Я не приказывал тебе творить низости с нашими врагами. Мы убиваем, но убиваем во благо, а не для удовольствия. Твоя одежда измазана Следящим Порошком, которым Мэнпо отмечала своих жертв. Такого не случилось бы в обычном бою. Что ты сотворил с ней?
- Какая разница, что случилось с этой слабачкой? - раздался насмешливый ответ. - Я выполнил свою работу, и решил вознаградить себя за труды. Было бы расточительно убить ее, не поразвлекшись немного.
Писклявый старик что-то отвечал, но Сяо-Фань больше не слышал его.