- Вот, мы и танцуем, - улыбнулся я. - Я подумал, может после коронации, уедем?
- Куда?
Я пожал плечами.
- Куда угодно. Можем, в пансион Эдны Прайс.
- Нет, - покачала головой Холли. - Только не туда.
- Тогда, - я закатил глаза, - за город.
- За город?
Я кивнул.
- Вдали от всех.
- Я согласна.
Я улыбнулся и прижал Холли к себе. Она обнимает меня, глядя снизу вверх. Свет катится по её щекам и сверкает в глазах. Наши пальцы переплетаются. Я обнимаю её за талию и кружу. Она кружится, как балерина. Я грезил и, уверен, она тоже. У нас было многое: и любовь, и ссора, и любовь, и сладкая жизнь. Я был уверен, что я сумею жениться на ней, но это были всего лишь мечты. Как говорила моя мать, одно облако.
Музыка подхватывает нас, музыка нас заполняет, и мы танцуем, когда Дин Мартин поёт последний куплет по-итальянски. Я поцеловал её долгим и нежным поцелуем, а потом прижал к себе.
Мы друг другу поклонились, а потом вернулись за стол. Кевин подошёл к нам, ведя за руку Кристи. У меня созрел план, как мне отомстить Кристи за тот случай на Новом году.
- Кевин-чёртов-Маккой, - улыбнулся я. - Король танца.
- Томас-сукин-Кейн, - обрадовался Кевин.
Мы обнялись и пожали друг другу руки. Кристи я обнял и поцеловал в щёку.
- Я видел, как ты танцевала, - потом посмотрел в сторону Кевина. - Ты его научила?
- Нет, конечно, - созналась Кристи. - Он сам неплохо танцует. Я показала ему пару движений.
- Я обучался танцу вместе с... - он замолк. Я понял, что он хотел добавить Конни, поэтому и помолчал. - Не важно.
- А мы не знали, что ты умеешь танцевать свинг, - улыбнулась Холли.
После сорока минут моя месть настала. Я подошёл к Ричи и побеседовал, когда играла песня Джеки Уилсона про одинокие слёзы. Пары в это время танцевали. Ричи ответил утвердительно, показав винил. Я показал большой палец и дал условие. Он кивнул, и я вернулся к Холли.
Когда песня закончилась, Ричи взял в руки микрофон.
- Эта композиция специально для Кристины Дженнел и Кевина Маккоя. Один из ваших знакомых сказал, что это его месть. - Засмеялся, а потом добавил: - Они доказали, что умеют танцевать. Прошу, осветите пару.
Прожектор осветил Кристи и Кевина, сидевших за столиком. Они встали и подошли к центру зала под гром аплодисментов. Кристи смеялась и погрозила мне кулаком. Я ответил гримасой: засунул язык в нижнюю губу и поморгал.
- Для этой пары звучит композиция оркестра давно ушедших лет, но не ушедших из наших сердец. Танцуем все!
И тут он включил «In the Mood». Зал взорвался под гром аплодисментов. Я видел, как Кевин протянул руки к Кристи, а та покачала головой, но при этом задвигала бёдрами. Кевин снял пиджак и бросил его мне.
- Танец! Танец! Танец!
Кристи сдалась и взяла его за руки. Они станцевали. Мы снова собрались в круг и начали аплодировать, кричать и смеяться. Я обнял Холли за талию и поцеловал в висок. Она глянула на меня и хихикнула. А потом взяла меня за руки и тоже начала двигаться. Не так, как Кристи и Кевин, но тем не менее. Я тоже станцевал, хоть и качал головой, что не станцую. Но она сама напросилась.
Десять часов, пятьдесят минут вечера.
На сцене уже стояли наши инструменты, включая мой «Gretsch». Я решил, что обойдусь без акустики, поэтому решил попробовать электрогитарой. Мы переодевались за кулисами. Наше выступление будет длиться час, а после того, как выберут короля и королеву бала, ещё полчаса. Я не знал, какие пары претендовали на короля и королеву, но знал, что пар будет четыре.
Дёргая расчёской, я начал нервно разглаживать волосы. Бобби хлопнул меня по плечу и спросил:
- Волнуешься?
- Нет, - ответил я. - С чего ты взял?
- Видно по твоим пляшущим коленям.
- Главное, чтобы нас не вынесли смотрители.
Смотрителями были мистер Кламп и миссис Диткович. Мистер Кламп был очень суров, ведь он прошёл войну и знает, что молодёжь ничего не понимает. Все старики такие. Миссис Диткович была жабой. Помню, как она мне влепила двойку по физике, а потом я заставил поменять своё мнение, принеся эссе в три тысячи слов на тему «Альберт Эйнштейн и его теория относительности». С тех пор она дует на меня губы.
- Успокойся, - подбодрил меня Кевин. - Этим учителям мы надоедаем в последний раз.
Мы вышли на сцену под гром аплодисментов. Как всегда мы были одеты в брюки, белые рубашки, галстуки. Джейсон сел за ударную установку, Кевин решил сесть за пианино, Бобби взял в руки контрабас, а я проверил звучание струн и подошёл к микрофону.
- Привет, мы «Sun Dogs» и мы вернулись, чтобы дать вам последний концерт. Так что скачите и пляшите. Давай, Джейсон.