- А как твоё имя? - поинтересовался я, только почему-то мой голос стал таким же, как и в восемь лет. - Моё имя ты знаешь откуда-то.
- Меня зовут Кристин.
Я слышал, как ругались мои родители. Они ругались, а я услышал только одно имя. Дарси. И через минуту я увидел, как мой отец выходит из дома, метнув взгляд в нашу сторону.
- Пап? - позвал я.
Он не ответил. А девушка смотрела на меня, улыбаясь.
- Можешь звать меня Кристи, - сказала она.
Я смотрел на неё снизу. Она была, будто великаном, которая раздавит меня одним шагом. Она всё улыбалась знакомой мне улыбкой.
- Я твоя сестра, Томми. Твоя сводная сестра.
Кристи... Кристи... Кристи...
Не может быть.
***
- Том! Том! Проснись!
Я открыл глаза. Холли трясла меня. У меня немного двоилось в глазах, даже лицо моей любимой стало похоже на какое-то бледное пятно.
- Что? Который час? Нам нужно сворачиваться? Мама скоро приедет?
- Ещё только пять, Том. Тебе просто приснился дурной сон. - Она нервно рассмеялась, прикрывая одеялом грудь. - Какое-то прошлое, наверное. Ты бормотал какое-то имя.
- Правда? - удивился я, привстав и оглянувшись. За окнами уже начинало светать. - Какое?
- Вроде, Кристин. Всё громче и громче повторял имя Кристин, а потом ты ещё что-то говорил.
Я не помнил сна. Как будто всё было тёмным.
- Что именно? - спросил я.
- Многого я не разобрала. Но ты кое-что произнёс очень отчётливо. Сначала сказал: «Кристи». Потом: «Поклянись слюной...» и что-то там ещё. И самое странное, ты говорил это каким-то детским голосом. Что тебе снилось? Ты помнишь?
Я пытался вспомнить, но не смог.
- Милая. Я, правда, не могу вспомнить.
- Кто такая Кристи? Признавайся?
- Я не знаю.
Она вдруг села на меня. Плед спустился с её тела, как то платье, которое лежало на лестнице, когда мы целовались перед тем, как подняться в мамину спальню. Она вдруг ударила меня кулаком по груди и засмеялась.
- Не ври мне, Томас Кейн. Говори мне, кто она?
- Не знаю, - улыбнулся я. - Если бы знал - я бы рассказал. Правда.
Тут она снова стукнула меня кулаком по груди.
- Снится какая-то девушка, а он не хочет признаваться.
- Да, но в постели - ты со мной, - ответил я, пытаясь её остановить.
Она снова замахнулась. Я схватил её руки и прижал к себе. Приподнявшись, я обнял её.
- Знай, что ты моя девушка, Холли.
Тут я поцеловал её. Она отстранилась.
- Ты, правда, не помнишь, что за сон?
- Абсолютно, - перекрестился я. - Не помню.
- Может, помочь тебе заснуть? - улыбнулась она. - И тогда, может, я приснюсь тебе, Томми.
Я улыбнулся и нежно поцеловал её. Снова наши чувства вспыхнули. В четвёртый раз за ночь.
***
Днём я и Холли гуляли по Бесси-парк и стали возле Моста Поцелуев. Я облокотился на перила и посмотрел на Канал. Он был грязным, но своё отражение под солнцем я видел отчётливо. На перилах заметил вырезанную надпись возле других о школьном духе и вечной любви: «Я СКОРО УБЬЮ СВОЮ МАТЬ», - а ниже кто-то другой добавил: «ДАВНО ПОРА ОНА УЖЕ ВСЯ ПРАГНИЛА ОТ БАЛЕЗНЕЙ».
По этим осенним дням этот парк был немноголюден. Мальчики и девочки ходили с родителями, молодые гуляли, не зная бед. Конечно, после ужаса, который продолжался с осени пятьдесят седьмого по июль пятьдесят восьмого, люди хотели прийти в себя. Некоторые родители потеряли своих детей, которые не знали, какое им уготовано будущее. Например, бесследно исчез Эдди Коркоран. Его поиски продолжались. Его отчим признался в том, что он убил его брата, Дорси. В «Дерри Дейли Ньюс» за 24 июля 1958 года писали, что Ричард Маклин признался в убийстве Дорси. Его посадили в Шоушенкскую тюрьму.
- Смотри, Том, - позвала меня Холли.
Я глянул на неё. Она указала пальцем на перила то, что написала. TC+HD=4ever. Инициалы были взяты в сердце, которое Холл нарисовала губной помадой.
- Здорово, - ответил я, приобняв её за талию. - Мы всегда будем вместе, Холли.
Она улыбнулась мне. Я поцеловал её в нос.
- Да, Томми. - Она положила голову на моё плечо. - Ты сегодня хорошо спал, кстати.
- Благодаря твоим стараниям, я мог проспать сутки, если бы не солнце. Четыре раза за ночь. Это в первый раз.
Она засмеялась. Я посмотрел на неё. Девушка улыбнулась мне и поцеловала меня. Я убрал с плеч её каштановые волосы и поцеловал нежным долгим поцелуем. Затем мы ушли из Бесси-парк.
Шли через Городской центр, где стояла пластиковая статуя Пола Баньяна, который держал на плече пластиковый топор. Он улыбался всем жителям этого городишка. Все считали эту статую уродливой, но мне было, как-то, наплевать.
- О чём говорит взгляд Баньяна? - спросила вдруг Холли, когда мы остановились.
- Наверное, о том, что мы рады видеть чужаков в нашем грязном городишке, - бросил я. - Надеюсь, вам понравится здесь, ведь этот город полон приключений. И сериям зверских убийств.