- Убийствах? - поинтересовалась она.
Я глянул на неё удивлённо, потом понял, что она в Дерри всего лишь два месяца и ничего не знает об убийствах с осень пятьдесят седьмого по лето пятьдесят восьмое.
- Ага, - кивнул я. - Городок полон тайн, милая.
- Согласна, - улыбнулась девушка. - Полностью с тобой согласна, Томми.
Мы пошли дальше по Канал-стрит и свернули на Центральную улицу. Проходя мимо «Алладина», я остановился. В репертуаре кинотеатра была показана афиша с надписью «Я был подростком-оборотнем». Решили сходить в будний день, когда родителей Холли не будет дома.
Мы дошли до остановки «Супермаркет на Центральной» и ждали автобуса. Он подъехал без четверти два. Мы сели в него, опустив в монетоприёмник два раза по пятнадцать центов (за себя и Холли) и прошли в салон, сев возле окна. Пассажиры курили, и табачный дым разъедал глаза. Так как я больше не притрагивался к сигаретам, мне пришлось открыть окошко, чтобы почувствовать свежего воздуха. Хотя какой он свежий...
На авеню Любви мы вышли. Я провёл Холли до дома и остановил её.
- Я хотела сказать, что ночь была чудесной, - сказала она на прощание. - Надеюсь её вскоре повторить.
- Тебе полегчало? - спросил вдруг я.
- Да, - коротко ответила она. - Я чувствую себя словно ангел.
- Ты и есть ангел, милая. Ангел моего сердца.
Она улыбнулась и поцеловала меня, закрыв глаза. Я почувствовал, как сердце начало биться всё громче и громче. Это любовь, детка. Не помню, кто это сказал. Может, я только что.
- Я люблю тебя, Том.
- И я тебя, - ответил я. - Ты - солнце в моём сердце.
Я обнял её и поцеловал. Затем она на ушко сказала:
- Прихватишь «рубашки» на понедельник? Мои родители уедут на пару дней в Касл-Рок.
Слово «рубашка» теперь стало нашим кодовым словом, намекавшее на презервативы. К Норберту Кину я не хотел идти. Придётся мне съездить в Нижний город и на её вопрос я кивнул.
- Конечно.
Она поцеловала меня в мочку уха и покинула меня. Я смотрел, как она отправлялась в дом, а потом пошёл обратно на остановку.
***
В три часа я приехал на Уитчем-стрит. Выйдя на этой остановке, я пошёл вдоль этой улицы, пока не заметил водосток, где Джордж Денбро закончил свою жизнь. Снова нахлынули те страшные дни, когда я встретился лицом к лицу с убийцей детей. Сначала это был клоун, а потом стал гигантской крысой.
- П-привет, Том, - поздоровался со мной кто-то.
По голосу я узнал Билла Денбро. Мальчик катил свой велосипед по Уитчем-стрит.
- Здравствуй, Билл, - ответил я. - Как дела?
- Всё хорошо. Сегодня придётся ехать к этому логопеду, чтобы избавится от з-з-заикания.
О его заикании я знал. После смерти его брата стало ещё хуже. А после окончания плохих времён - заикание пошло на убыль.
- Сочувствую, Билл, - ответил я.
- Да всё уже нормально, Том. - Билл убрал чёлку с глаз. - Вы классно выступили в Б-б-б-б-бесси-парк. Б-б-бев очень понравилось. Да и Ричи т-т-т-тоже обзавидовался.
- Спасибо, Билл. Я могу дать тебе на пару дней Мадди Уотерса, если хочешь или в Хоулин Вулфа. Остались пластинки. Папа прислал мне перед смертью.
- Хорошо. - Билл улыбнулся.
- А ты куда сейчас? - спросил я.
- В Пустошь. Смотреть, как Ричи и Бев на-на-на-наступают на ноги д-д-д-друг другу. Они готовятся к выступлению ко Дню Благодарения.
Я вспомнил, что в начальной школе планировался конкурс талантов.
- Ну, желаю удачи, Билли-бой.
Мальчик улыбнулся и покатил свой «швинн». Оседлав его, он нажал на педали и закричал:
- Хай-йо, Силвер! ВПЕРЁД!
Я улыбнулся. Он всегда звал свой велосипед Силвером. Как будто он был живым. Но жал он на педали, как зарезанный.
Когда Билл свернул на Джексон-стрит, я двинулся домой и посмотрел на лужайке яблоню. Она уже заросла яблоками. Я сорвал самое спелое и, протерев его рукавом рубашки, я откусил кусочек. Спелое.
Я вошёл в дом.
II
ПЕРВАЯ ПРОБА НА ГУБНОЙ ГАРМОНИКЕ.
КОНЦЕРТНЫЙ МАСКАРАД. КРОВАВЫЙ ХЭЛЛОУИН НА КОССАТ-СТРИТ
У ребят из «Sun Dogs» стало четыре подружки. Или поклонницы. Может и так и так. У Кевина была Конни. У Баки - Норри. У Джейсона - Рози. А у меня - Холли. Квартет мальчиков и квартет девушек. Неплохо звучит, не правда ли?
Я чувствовал себя счастливым. Никто из моих друзей не знал о том, что у нас было с Холли. А я и не собирался рассказывать. Я решил сохранить это в секрете. Это была наша октябрьская осень любви. Вторая ночь была у Холли дома в понедельник. Она искрилась от счастья. И я тоже, если честно.