- Молли, как ты смотришь на то, чтобы мы втроём поехали в Бангор? Мы могли бы погулять там. Все вместе.
- Хорошая идея, Джон, - улыбнулась мама.
- В Бангор я поехал бы и без тебя, - огрызнулся я, поглощая куриную ножку.
- Почему же?
Потому что я ненавижу тебя, говнюк, подумал я.
- Не обращай внимания, Джон, - вставила мама. - Ему нужно привыкнуть, что теперь нас будет трое.
- Что ты говоришь мам? - спросил я, отбросив косточку. - Ты собираешься выйти за этого кретина?
- Том, выбирай выражение, - укоризненно произносит мать. - Да, я собираюсь выйти за него. И что тут странного?
- Да он же...
- Давай, Томас, продолжай, - улыбнулся Джон, выглядевший спокойным. - Раскройся.
Одной рукой я держал вилку, а второй сжимал в кулак. Даже услышал хруст косточек в пальцах. Внезапно мать вставляет своё слово:
- Эх, сынок-сынок. Так-то ты платишь мне за всё, что я для тебя сделала...
- А что ты для меня сделала? Приводишь в дом этого мудилу, танцуешь с ним, когда наша группа выступает?! - взрываюсь я, сумев, однако, вовремя остановиться и проглотить остаток фразы: Если бы этого не сделала, то папа был бы с нами!
- Это тебя не касается! - вскипел уже ухажёр матери. - Это её дело!
- Разве? - Я тоже сорвался на крик. - Только её? А мне не приходится жить с тобой?! Наблюдать, как ты мучаешь её?
- Я её не мучаю, сопляк! Я люблю её! Тебе бы тоже не помешало этого! Ты ходишь к этой соплячке на выходных и возвращаешься под ночь!
- Ты мне не отец, говнюк! И если ты ещё раз назовёшь Холли соплячкой - будешь собирать свои зубы сломанными пальцами!
- Перестаньте, оба! - крикнула мать.
Мы вдвоём замолчали и сверлили друг друга взглядом. Мама к тому времени уже начала плакать.
- Что на тебя нашло, Том? - ревела она. - Почему ты не поддерживаешь меня?
- Поддерживать? А кто поддерживает меня? Почему ты встречаешься с ним? Он ненавидит меня, мам.
- Ты совершенно изменился. С тех пор, как начал встречаться с этой Холли и эта группа...
- Почему? - спросил я, перебивая её. - Она хорошая. И я люблю её. И группа меня поддерживает. У меня есть друзья.
- Любовь, - вставил слово Джон. - Ты не понимаешь, что такое любовь в свои семнадцать.
- А ты, значит, понимаешь? - я глянул на него таким взглядом, что готов убить его. - Ты приполз в наш дом, чтобы приластиться к моей матери. - Но тут я упомянул отца: - Если бы мой отец был жив, он бы тебя на порог не пустил. Такие придурки, как ты, не место в нашем доме.
- Том! - сорвалась мать.
- Что, мам? Не так что ли?
- Успокойтесь, - протянул руки Джон. - Во-первых, я люблю твою маму. Во-вторых, твоя мама переживает за тебя.
- Да, но не нужно обращаться со мной, как с малолетним. Мне уже семнадцать лет, это моя жизнь. К тому же, когда были эти убийства - ты даже бровью не пошевелила. А теперь - заботишься обо мне? И я не хочу слышать, как ты оскорбляешь Холли в моём присутствии.
Я не знал, что повысил голос, но сегодняшнее присутствие Джона и отношение матери ко мне разозлило меня. Томас Кейн всегда пытался держаться, но не сегодня.
- Посмотри на себя, Том... - бросил Джон, но я его перебил:
- Для тебя я Томас или мистер Кейн, засранец!
-...Ты ведёшь себя, как бунтарь. Твоя одежда, чёртов «утиный хвост», музыка эта, которая совратила молодёжь...
Тут я стукнул кулаком так, что моя тарелка с содержимым перевернулась и упала на пол.
- Не тебе судить, Джон! Если ты хочешь довести меня - то пойдём, выйдем и покончим с этим! Не тебе решать, как мне одеваться или причёсываться или что слушать! Ты мне не отец и не заменишь его! Не нравится - вали из дома!..
- Хватит! - крикнула мама.
Я немного успокоился. Джон не ожидал такого поворота с моей стороны. Я сам от себя не ожидал этого. Я никогда себя так не вёл.
Я отодвинул стул и вышел из-за стола.
- Я сваливаю к чёртовой матери отсюда!
Мама открыла рот, а Джон глянул на меня так, будто бы получил пощёчину.
- Что ты сказал? - Мать, наконец, пришла в себя. - Что ты сказал?
- Не знаю, что тебя так потрясло, - начал говорить мрачно я, - но я не буду выслушивать ваши бредни о том, как мне жить, что мне делать и как лучше. Если ты с ним за одно, то меня здесь не будет. Мне уже семнадцать лет. Я хочу, чтобы ты считалась со мной!
Я взял куртку и вышел из дома, сильно хлопнув дверью. Когда я прошёл мимо яблони, кто-то схватил меня за ворот и повернул:
- Слушай, мистер, ты стал хамить своей матери! Вернусь в дом и попроси прощения!
Джон толкнул меня. Я ударил его по руке и бросил:
- Убери свои руки от меня, говнюк!
- Ах ты...
Джон толкнул меня. Я схватил его за горло и подал вперёд. Он был в шоке. Я улыбнулся и похлопал его по щеке. Отпустив его шею, я пошёл дальше и бросил: