В общем же приведенный выше анекдот может служить доказательством, что и тогда еще процветали в Афинах ученые занятия. Действительно, в то время здесь преподавали такие отменные ученые, как софисты Генетлий и Светорий Каллиник, риторы Павел и Андромах и многие другие эллины[23]. Впрочем, и воинская честь Афин была с блеском восстановлена одним из образованнейших ее граждан. То был Публий Геренний Дексипп из Гермоновой филы, сын Птолемея, прославившийся в качестве оратора в своем отечестве, где занимал важные должности. Если софистическое красноречие когда-либо являлось патриотической добродетелью, так именно в те страшные дни. От пламенной речи Дексиппа, обращенной с увещаниями к согражданам, в коей он призывал собратий к сопротивлению с оружием в руках, до нас дошел отрывок. Да не смущает афинян падение города, внушал Дексипп, ибо нередко завоевывались города, но теперь приближается императорский флот, и им предстоит показать, что у афинян дух сильнее, нежели самое бедствие, их постигшее[24] С отрядом в 2000 граждан расположился Дексипп лагерем близ города и производил неоднократно на варваров нападения весьма искусно, пока те не ушли из Аттики, удивленные внезапным появлением в Пирее греческого флота под начальством Клеодама[25].
Истинной меры заслуг благородного афинянина для освобождения отечественного города мы себе ныне и представить не можем[26]. Если он и впрямь был последним героем, какой народился в отчизне Фемистокла, то он оказался и последним ее Ксенофонтом, ибо если исключить младшего его же современника Праксагора, который написал историю Александра и Константина, то другого известного потомству историографа, помимо Дексиппа, Афины и не производили вовсе вплоть до времен Лаоника Хажокондила (в XV в.)[27] Дексипп написал историю эпохи, последовавшей за кончиной Александра, всеобщую историю до времени Клавдия Готика и сочинение Skuthika, где описаны войны с готами от Деция до Аврелиана[28].
Все произведения Дексиппа, за исключением немногих отрывков, погибли. Славу об историке-герое сохранили лишь несколько слов, о нем брошенных Требеллием Поллионом в похвальном слове Суиде, Фотием и немногими другими писателями, а равно эпиграфические надписи на статуе, воздвигнутой в честь Дексиппа. Подножие ее с надписями в прозе и стихах сохранилось, и из них явствует, что статую воздвигли, согласно приговору афинских ареопага, совета и народа, собственные сыновья Дексиппа, и что, вследствие его заслуг, он на великих Панафинеях удостоился величайших почестей архонта-базилевса, эпонима и агонотета. В шести элегических дистихах Дексипп прославляется лишь как историк и ученый-исследователь, но о деяниях его по освобождению Афин не упоминается вовсе[29].
Насмешливое воззрение грубого предводителя готов на ценность учености для практической жизни получило бы подтверждение и со стороны афинян, если бы можно было доказать, что надпись эта сочинена уже после вторжения готов. В таком случае эта надпись оказалась бы в резком противоречии с могильною надписью Эсхила, которую себе сам сочинил великий трагический писатель, и где ни единым словом не упоминается о писательской его славе, но просто отмечается, что Эсхил, афинянин, сын Эвфориона, при Марафоне доблестно сражался против темнокудрых мидийцев. Во всяком случае, честь афинян III века по Р Хр. может быть спасена, если допустить, что они заслуженному своему гражданину воздвигли статую еще до вторжения готов[30].
24
Из «Skythika» Дексиппа по Боннскому изданию I, 21: Это может служить доказательством, что Афины были заняты варварами. См. об этом введение
25
Единственно Требеллий Поллион (Gallienus, с. 13) говорит: ab Atheniensibus duce De-xipjDO scriptore hor. temporum victi sunt.
26
Заслуги эти произвели такое слабое впечатление на византийских летописцев, что Зосима, Цедрен (продолжатель Диона) и Синцелл о них совершенно умалчивают. Зонара, XII, гл. 26, замечает лишь, что Клеодам, афинянин, прогнал варваров, а о Дексиппе даже и не упоминает.
28
Эвнапий Сардийский продолжал историю Дексиппа в IV веке. Отрывки из нее изданы Бекером и Нибуром (Bonn, 1829); Диндорф. Hist. Graec. min. I.
30
Это в противность