Те, кто жил на морском берегу, помимо бесконечного множества других, имевшихся у них богов или, возможно, тех же самых, о которых мы [уже] говорили, все вместе поклонялись морю и называли его Мама-коча, что означает Мать-Море, давая этим понять, что оно обращалось с ними как мать, питая их своею рыбой. Они также, как правило, поклонялись киту из-за его размеров и чудовищности. Помимо этого всеобщего поклонения, которое имело место по всему побережью, в различных провинциях и районах, поклонялись рыбе, которую больше всего убивали в этом районе, потому что они считали, что первая рыба, находившаяся в высоком мире (так они звали небо), от которой произошли все другие рыбы того же вида, которыми они кормились, проявила заботу и послала им в свое время в изобилии своих детей, чтобы накормить ими такой-то народ; и по этой причине в одних провинциях поклонялись сардине, потому что ее убивали в больших количествах, чем других рыб; в других — [морскому] бычку (la liza); в других — |акуле] морской собаке (el tollo); в других — дораде [золотой скумбрии] за ее красоту; в других — крабам и иным моллюскам из-за отсутствия другой лучшей рыбы, ибо ее не было в том море или потому что они не умели ее ловить и убивать. Словом, они поклонялись и считали богом любую рыбу, которая в отличие от других давала им большую пользу. Таким образом, они считали богами не только все четыре элемента [и] каждый из них в отдельности, но также и все слагаемое и образуемое ими, сколь презренным и отвратительным оно не было бы. Были и другие народы, как например чири-вано и те, что с мыса Пасау (они на севере и на юге являются двумя окраинными провинциями Перу), у которых не было и нет склонности поклоняться чему бы то ни было, будь то низкому или высокому, из страха или ради интереса, потому что они жили во всем и живут еще сегодня, словно звери и даже хуже, ибо до них не дошли ни вера, ни учение королей инков.
Глава XI
КАКИЕ ФОРМЫ ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЙ ОНИ УПОТРЕБЛЯЛИ
Гнусности и низости их богов соответствовала также жестокость и варварство жертвоприношений того древнего идолопоклонства, так как, помимо обычных жертв, каковыми являлись животные и растения, они приносили в жертву мужчин и женщин любого возраста, взятых в плен на войне, которую одни [племена] вели против других. А у некоторых народов была столь бесчеловечной эта жестокость, что она была хуже, чем у зверей, потому что она доходила до того, что они уже не удовлетворялись принесением в жертву пленных врагов, а [приносили в жертву] своих собственных детей ради тех или других нужд. Способом принесения в жертву мужчин и женщин, юношей и детей было вскрытие им, живым, грудной клетки и извлечение сердца вместе с легкими; их кровью, пока она не остыла, орошали идола, который приказывал совершить такое жертвоприношение, а затем их предсказатели глядели в те самые легкие и сердце, чтобы увидеть, было или не было принято жертвоприношение; и было оно принято или нет, они в знак подношения идолу сжигали дотла сердце и легкие, а индейца, принесенного в жертву, съедали с огромным удовольствием и вкусом, и был у них праздник и ликование, даже если жертвой был их собственный сын.
Отец Блас Валера, согласно многим частям из его пострадавших рукописей, придерживается того же, что и мы, стремления различать времена, эпохи и провинции, чтобы были лучше поняты обычаи каждого из народов, что проглядывает во многих вопросах, о которых он писал; он пишет в одной из своих изорванных тетрадей то, что следует дальше, рассказывая о настоящем времени, потому что среди тех людей и сегодня имеет место та бесчеловечность: «Те, что живут в Андах, едят человеческое мясо; они более свирепы, чем тигры; у них нет ни бога, ни закона, они не знают, что такое добродетель, у них также нет идолов и ничего схожего с ними, они поклоняются дьяволу, когда он предстает перед ними в образе какого-нибудь животного или змеи и говорит с ними. Если они берут кого-нибудь в плен на войне или любым другим способом [и] знают о том, что он является плебеем и низкого происхождения, то они четвертуют его и раздают куски своим друзьям и слугам для того, чтобы они их съели или продали на бойне. Но если он благородный человек, то тогда собираются вместе все самые знатные [индейцы] со своими женами и детьми, и, словно посланцы дьявола, они обнажают его и живым привязывают к столбу, и каменными кинжалами и ножами разрезают его на куски, не расчленяя его, а срезая мясо с тех мест, где его больше всего: с икр, ляжек, и ягодиц, и мясистой части рук, орошая себя кровью; мужчины, женщины и дети с большой поспешностью все вместе съедают мясо, не давая ему возможности хорошо свариться, ни прожариться, и даже не жуя, а глотая его кусками, в результате чего несчастный страдалец видит, как его живого поедают другие [люди], хороня его самого в своих утробах. Женщины (более, жестокие, чем мужчины) смазывают соски своих грудей кровью несчастного, чтобы их младенцы сосали бы и пили ее вместе с молоком. Все это они делают на месте жертвоприношения с великим ликованием и радостью по случаю того, что человек только что умер. Они съедают тогда его мясо со всеми внутренностями не ради праздника и не для услады, как это делалось до этого, а как нечто самое божественное, ибо начиная с этого момента и дальше они относятся [к жертве] с огромным почтением и едят ее как святыню. Если во время мучений несчастный выдал свои страдания каким-либо движением лица или тела или у него вырвался стон или вздох, они разламывают на куски его кости, после того как срезают с них мясо, вынимают потроха и кишки и с огромным презрением выбрасывают их в поле или в реку; но, если во время мучений он проявил себя сильным, стойким и яростным, съев его мясо со всеми внутренностями, они кладут на солнце его кости и жилы, отнеся их на вершины гор; они относятся к ним и поклоняются им, как богам, и приносят им жертвы. Таковы эти идолы тех зверей, ибо до них не дошла империя инков и до сих пор не дошла до них империя испанцев и пребывают они в таком состоянии по сей день. Это поколение столь ужасных и жестоких людей вышло из мексиканского района и заселило районы Панамы и Дариена и все те огромные горы, которые доходят до Нового Королевства Гранады, а с другой стороны — вплоть до Санта-Марта». Все эти [слова] принадлежат отцу Блас Валера, который, повествуя о дьявольских проделках, с большой убедительностью помогает нам рассказывать о том, что было тогда в том первоначальном периоде и существует поныне.